Читаем Чудовища сна полностью

Даже позвонил по телефону в службу вывоза мусора. Но поздно: сегодняшний мусор уже сожгли. Невезение!


Домой вернулся грозовым. Просидел в кресле перед входом в полной темноте, размышляя и ожидая человека, который совершил это зло.

Ближе к двенадцати в замочной скважине послышался скрип ключей, и, гремя, дверь отворилась. На пороге стояла моя жена, всё время работавшая допоздна, из-за чего часто возникали споры и разногласия. Она вздрогнула, увидев меня:

– Ты чего это тут?

– Зачем ты это сделала? Разве ты не знаешь, разве я тебе не говорил о магических свойствах?

– Ты вообще о чём? – устала спросила она, нахмурившись (или так мне причудилась улыбка в темноте?), – я хочу есть, а не обсуждать всякий бред.

Я схватил её за руку, с силой притянул к себе.

– Как ты могла? – готовился взорваться я.

– Могла что? Прибраться?! – первой взорвалась она, – да у нас всё было засрано! Смотреть больно! А ты всё заладил: нет-нет, не нужно, не убирай! Сколько можно? Хватит с меня уже этого бреда!

Она попыталась вырваться, но я удержал. С ненависти замахнулся. Но не ударил: увидел её взгляд, который не забуду никогда. Слезливый, по-детски обиженный, разочарованный. Она вырвала руку и вышла вон, хлопнув дверью.

А я так и остался сидеть в кресле, где в тот самый последний вечер моего дедушки сидел он.

19 апреля 2023.

Костюм.

Пролог.

Ехали мы в машине вместе2

К старому дому, на леченье.

Он говорил: «проблему взвесьте!

Верно ли грызть одно печенье?»


«Опыт ваш предрешён —

Пусто! Не годен на тесты

Я, признаюсь, лишён

Нужных эмоций. Не к месту!», —


Говорил пациент,

Не зная, что ждёт его

Грозовой инцидент.


С жёлтыми глазами

Дом возник в чаду тумана,

Пасть вводила в залу,

Стенка с саблею османа.


Восемь тел и пьют, и шепчут.

В небе звёзды, словно жемчуг,

Спряталась луна под домом,

Жму я руки всем знакомым…


Я ж держу бокал бурлящий,

В спальне открываю ящик,

Достаю орущий глаз –

Пациент всё гас и гас.


Вспышка, взрыв и свет!

Это мертвец вдруг появился,

Позже чавканье и хруст – обед.

«Стихните!», – голос взвился.


«Я – Дьявол, ты же кто?», —

Послышалось моленье, —

«Мне, верь, смерть проста…», —

Развеялось виденье.


Когда же все пришли в себя:

Кошмар! Каналья! Труп!

За скорбь, за боль издёвки бья,

Какой ужасный труд!

Апофеоз.

«Кто убивца?»,

– вопросил один, —

«Сам убился!»,

– голосил скотень.


– Верно-верно, —

Мерк пациент,

– Сверим – верим,

Спрячем-ка под тент:

Во всю изливается дождь,

Растерзан он так – то был вождь!

Вдруг в домике ухнул свет:

Всё, выбит святой обет!


Лежит спаситель душ и тел,

Лишит рассудка сей удел,

Шумят все и поют, фальшивя,

А я, решив ревя-ревя, я, рев решивя,


Валюсь на пол, валюся на пол,

На мне танцуют вальс:

Шумят, кричат, дождь также капал,

И кто-то говорит: «ну, это сталь-с,

Ну, это холод смерти, нет же выстрел,

Ну, право ж, друг, – то нож,

Уйди, дурак, не трожь.

Теперь уж точно выстрел.

Смотрю – кровавый водопад с груди рванул,

И всё – я рвань, я null, я сгинул и уснул.

И свечи капают на тени, все гаснет,

И прощаюсь с теми… А, может, вас и нет.


А, может, вас и нет,

А, может, я сошёл с ума?

А, может, пал лишь свет?

А, может, странен я, дума?


Не я палач!

Не я творил:

Болезнь, кулакъ.

Не я убил!


Не плакать!

Не шептать!

Не раскат –

Не роптать!


Повсюду тени

Смеются,

Повсюду кельи

Плюются.

Монахи смотрят –

Беснуют,

Кричат: «морта тяг!» –

Ведь чуют:

Со мной что-то не так!


окно. паук ползёт по стенке.

колокола беснуют.

и вспоминаю я вкус пенки:

детство, мысли лютуют –

прячусь без страха –

прятки немая игра –

память из праха,

память вдруг с силой ядра

ломит мой мозг,

найден я, нет же, не первый,

сжечь хочу мост,

ходит он тут

твердит:

«ты уже мёртвый».


вот и конец моей жизни,

исповедь рвётся фонтаном из уст,

в общем-то, жил я и сник,

в общем-то, прожил в болезни и пуст,

мне говорят те друзья, что порой

заходят безлунною ночью,

мол, я убийца, мол, на покой

отправил кого-то досрочно.


нет больше сил.

жизнь отупляет и колит

нежность могил,

только она меня успокоит.

будут кричать, будут шептать,

мол, я маньяк и безумец,

будут кричать, будут шептать,

но я не слышу:

я в ящике, в черном костюме.

19 апреля 2023.

*** (Пришло время обновиться).

Пришло время обновиться,3

Дальше – приду я к морю грёз –

Потом, прыгнув, засветиться –

Ноша моя – я знаю – всерьёз.


Пора мне вновь смерть переиграть,

Двигаться дальше! Мысль! Всё мало!

Пойми: тьма проходит – не прождать!

Солнце поднял: не пыль – свет – май же!


Пришло время нам разойтись,

Неких хочу забыть – тянишь

Меня вниз – не нужно! Акстись!

Брось для других, прошу – тяжко…


Хочу, чтобы знали все:

Дурно, когда уходит

Глава – это финиш, где

Странности Ваши? Ходь же!


Иди, как я иду!

Крою я ТэО –

Мечта моя – вот ту

Дайте мне – не то!

28 апреля 2023.

*** (Жёлтое око горело).

Жёлтое око горело –

Дедушку Ленина грело,

Улицы точат духовность,

Тычат, выводят готовность.


Долго мы шли,

Но остался в нас голод –

Тоже ты рвись

И оставь в себе холод!


Жожеки – самые славные люди!

Настолько весёлых и смелых

Ты не увидишь нигде! Не разлюбишь!

Давай же, товарищ, не немей!


Улыбками встретим,

С радостью руки пожмём.

Коммуны не редки,

В каждой тебя вознесём!


В общем, иди же к нам – коммунистам – скорее,

Перейти на страницу:

Похожие книги

Руина
Руина

Роман украинского писателя Михайла Старицкого (1840-1904) «Руина» посвящен наиболее драматичному периоду в истории Украины, когда после смерти Б. Хмельницкого кровавые распри и жестокая борьба за власть буквально разорвали страну на части и по Андрусовскому договору 1667 года она была разделена на Правобережную — в составе Речи Посполитой — и Левобережную — под протекторатом Москвы...В романе действуют гетманы Дорошенко и Самойлович, кошевой казачий атаман Сирко и Иван Мазепа. Бывшие единомышленники, они из-за личных амбиций и нежелания понять друг друга становятся непримиримыми врагами, и именно это, в конечном итоге, явилось главной причиной потери Украиной государственности.

Александр Петрович Пацовский , Михаил Петрович Старицкий , Михайло Старицкий

Проза / Историческая проза / Cтихи, поэзия / Стихи и поэзия
Стежки-дорожки
Стежки-дорожки

Автор этой книги после окончания в начале 60-х годов прошлого века филологического факультета МГУ работал в Государственном комитете Совета Министров СССР по кинематографии, в журналах «Семья и школа», «Кругозор» и «РТ-программы». В 1967 году он был приглашен в отдел русской литературы «Литературной газеты», где проработал 27 лет. В этой книге, где автор запечатлел вехи своей биографии почти за сорок лет, читатель встретит немало знаменитых и известных в литературном мире людей, почувствует дух не только застойного или перестроечного времени, но и нынешнего: хотя под повествованием стоит совершенно определенная дата, автор в сносках комментирует события, произошедшие после.Обращенная к массовому читателю, книга рассчитана прежде всего на любителей чтения мемуарной литературы, в данном случае обрисовывающей литературный быт эпохи.

Геннадий Григорьевич Красухин , Сергей Федорович Иванов

Биографии и Мемуары / Литературоведение / Поэзия / Языкознание / Cтихи, поэзия / Стихи и поэзия / Образование и наука / Документальное