Чудовище

— Ох. Хм. Просто кофе, — и протягиваю ему деньги. Он настороженно поглядывает на меня, отсчитывая сдачу. Я хватаю у него из рук деньги, беру чашку в конце стойки и сажусь за столик в дальнем углу. Рис садится напротив меня, осматриваясь вокруг.

Желудок ухает вниз, вся кровь отливает от лица. Как я могла быть такой бесчувственной? Отодвинув стул, я вскакиваю, спеша покинуть то самое место, где Рис впервые понял, что его жизнь не такая, как он себе представлял. Где он встретил своего кровного отца — в первый и последний раз. Рис поднимает руку и низким, но мягким голосом говорит мне, что все в порядке. После минутного колебания я изучаю выражение его лица, чтобы понять, правда ли это или он просто храбрится, а потом ставлю стул на место. Остальные посетители смотрят на меня, и я дарю им извиняющуюся улыбку.

— Скоро вернусь, — шепчу я, показывая Рису свои руки. Он снова напрягается, но я не задерживаюсь. Открыв дверь в туалет, я подхожу к раковине и смываю грязь и кровь с ладоней, локтей и коленей, после чего возвращаюсь к Рису.

Провожу пальцами по ободку чашки. От горячего напитка поднимается пар. Я перевожу взгляд на Риса, который осматривает кофейню с таким презрением, что от него покалывает кожу. Проглотив ком в горле, я спрашиваю:

— Что бы ты сказал ему? Своему отцу?

Он поворачивается ко мне.

— Что я его ненавижу. Что я очень хотел бы, чтобы он никогда не появлялся. Что было бы лучше, если бы вместо меня умер он.

Я качаю головой и снова спрашиваю:

— Что бы ты сказал своему отцу?

С минуту пристально изучая меня, Рис расслабляется, и его гнев уходит, когда он понимает, что я говорю не о кровном отце. Я спрашиваю о настоящем папе. О том, который был с ним рядом каждый день, пока Рис взрослел. О том, кто учил его ездить на велосипеде и водить машину. О том, кто ходил на его спортивные матчи и забирал домой, когда тот был настолько пьян или под кайфом, что был не в состоянии самостоятельно передвигаться.

— Так много всего, — с трудом выдавливает Рис, проводя рукой по волосам.

Дотянувшись до сумки, я достаю маленький диктофон. Обычно я использую его, чтобы поговорить о маме, и называю его голосовым дневником. Быстрым движением я вставляю в него чистую кассету и двигаю по столу.

Сегодня он для Риса.

Он с любопытством приподнимает бровь, глядя на устройство, а затем встречается взглядом со мной.

— Скажи ему, — шепчу я.

— Живые не могут меня слышать, Джайдин.

На этот раз бровь приподнимаю я.

— Кроме тебя, но ты особенная, — подмигивает он мне.

Мое лицо тут же вспыхивает, окрашиваясь румянцем, а губы растягиваются в улыбке, хотя я изо всех сил сжимаю их, чтобы скрыть тот эффект, который он на меня оказывает.

— В кино и телевизионных шоу это работает. Может, и мы попробуем?

Он хочет разубедить меня, но отчаянно желает, чтобы это сработало. Кончиками пальцев он с надеждой тянется к диктофону и забирает его. Не позволяя самому себя разубедить, Рис встает и выходит из кафе вслед за каким-то пожилым мужчиной.

***

Через несколько часов мы стоим перед домом в стиле ранчо. Когда Рис вернулся в кофейню, мы проверили диктофон, и, конечно, его голос был записан. Я не слушала само сообщение. Оно предназначалось не мне, а кое-кому, живущему в этом доме.

Рис кивает, что он готов, и я нажимаю на кнопку дверного звонка. Мы недолго ждем, и к двери подходит пожилой джентльмен.

— Мистер Винтерс?

— Да.

— Меня зовут Джайдин Эндрюс. Я подруга Риса. Можно войти?

Он в замешательстве сдвигает брови — ведь его сын умер больше года назад — но широко открывает дверь, позволяя мне войти. Дом чистый и очень стильный, оформленный в яркой цветовой гамме. Совсем не похож на дом моей матери. Он жестом приглашает меня присесть на диван, а сам усаживается в элегантное желтое с цветами кресло, так контрастирующее с его мужественной фигурой.

Я прочищаю горло, не зная с чего начать. Но поскольку я появилась на пороге, первое слово должно быть за мной.

— Рис говорит, что у меня есть дар, и я полагаю, что так и есть.

Рис кивает, чтобы я продолжала, но его отец, прищурив глаза, смотрит на меня недоверчивым взглядом.

— Я провела с Рисом прошедший день и очень хорошо узнала его. Он… Он оставил вам сообщение.

— Мой мальчик мертв… — начинает говорить он, но замолкает, когда замечает диктофон в моей руке. Мгновение он смотрит на меня, хмуря брови, словно решая, сумасшедшая я или нет. Ухоженными пальцами он берет диктофон, словно от ощущения его в руках все происходящее станет для него более реальным. Еще раз взглянув на меня, мистер Винтерс нажимает кнопку воспроизведения.

Тишину комнаты прорезает голос Риса.