Чудовище - 2

- Это тебе мерещится, Плешак! - заявил он еще тверже. Ты часом не трехнутый?!

- Да, ладно, чего там, показалось, значит, - перепугался Громбыла. И решил больше не затрагивать эту тему.

- Все путем! - сказал Гурыня. - Мы им всем, падла, покажем. Попадись тока они нам! Верно?!

- Верно-то, оно верно, - снова засомневался Бага, - да вот куда, понимаешь, нас эта кишка выведет, тут надо бы помозговать!

- Молчать! - прошипел Гурыня. - Это что, бунт?!

Все перепугались и замолкли. Знали, с Гурыней лучше не связываться. В конце концов, есть же у него какой-то план!

Никаких планов у Гурыни не было. Но он был переполнен решимостью.

- Мы их всех, падла!

Гнали на предельной скорости. Труба была бесконечной. Лопоухого Дюка растрясло, укачало. Пришлось ему лезть в дальний конец машины. Там его долго и мучительно рвало. Но никто не обращал на Дюка внимания. Скорпион Бага уже трижды ударялся башкой о верхнюю переборку - три шишки украшали его голый череп, не считая всех предыдущих отметин и ссадин.

Гурыня пребывал в упоении.

Но через полтора часа пути и он начал скисать. Сделали остановку, маленький привал. Лопоухого Дюка рвало и на привале - ничего он не мог с собой поделать. Гурыня даже дал ему пинка, прогнал подальше от компании, чтоб воздуха не портил.

Труба в месте привала была точно такой же, как и там, где они провалились. Никаких ориентиров, никаких примет, ни черта!

- Пожрать бы сейчас, понимаешь, - сказал Бага Скорпион неуверенно. И тут же на его голой башке начала вырастать четвертая шишка - Гурыня треснул Багу железякой, с которой не расставался.

- Уж и помечтать нельзя, - заныл Скорпион.

Гурыня вспомнил про крысиную ножку, лежавшую в кармане комбинезона. Вытащил ее. И по-братски дал полизать, пососать каждому, начиная с восторженного и хилого Плешака Громбылы. Бага умудрился "слизнуть" все мясо с кости. Но Гурыня не стал его ругать. Взял косточку и в две секунды схрумкал ее, перетерев своими кривыми, но крепкими зубами. Настроение немного поднялось.

- Ну что, рванули?!

И они рванули. Да так рванули, что труба еще долго выла и гудела и вперед и назад на несколько километров. Гурыня выжимал из машины все, на что она была способна.

- Раз они оттуда приехали, - глубокомысленно заявил Пак, - значит, там чего-то есть. А раз так, то нам надо...

- Чего его нам надо, едрена труба? - заинтересовался Хреноредьев. - Ты чего, Хитрец, мозги нам закручиваешь?!

- ...значит, надо туда и переть! - закончил Пак.

- Ну и поперли! - занервничал Буба. - Чего встали, придурки?! Поперли, кому говорю!

- Ладно, едрена громыхала, - согласился Хреноредьев, - я - как коллектив, стало быть. Поперли, едрена!

Они пошли, все убыстряя и убыстряя шаг. До тех пор, пока трехногий инвалид не взмолился:

- Потишей бы, дорогие сотоварищи! Мочи нету!

- Чудовище тебе сотоварищ, - отозвался Буба, - и детеныши Эды Огрызины, упокой ее душу черт с дьяволом!

Пак ответил дипломатичнее.

- Надо поднажать, Хреноредьев, ты уж поднапрягись.

И куда было деваться Хреноредьеву - он поднапрягся. Да так, что обкостылял "сотоварищей", вырвался вперед, вновь почувствовав себя незаменимой частью общества, пускай и небольшого, но все же общества.

По дороге Хреноредьев изловчился поймать трех крысосусликов, неведомо как забравшихся в трубу, а может, и живших тут постоянно. И сожрал всех трех вместе с потрохами и костями. С сотоварищами не поделился. Буба бешеным глазом сверкал на Хреноредьева, но молчал. У Пака аппетит вообще куда-то вдруг пропал. Он шел словно сомнамбула, вперив глазища в темноту, покачиваясь, размахивая клешнями. Впрочем, к темноте они уже немного приноровились, глаза попривыкли и пусть не очень хорошо, но различали многое. Друг друга они больше не теряли.

И-ех, едрена громыхала!

Хорошо на свете жить!

Нам чегой-то недостало!

И мы отправились кружить!

Насытившийся Хреноредьев бодро распевал песенку, которую сам же и сочинял по ходу дела. Песня звучала боевым маршем, звала в дали неведомые, толкала на подвиги. Буба Чокнутый с Паком поневоле начали подвывать. Так веселее шагалось.

Мы отважны труболазы!

И-ех, едрена кочерга!

Мы разведаем все лазы

И доберемся до врага-а-а!!!

Буба Чокнутый тоже сочинил куплетик. И выдал его громовым голосищем, безбожно перевирая мотив:

Сокрушим мы все преграды!

Все запоры разнесем!

И-ех, Хреноредьеву на радость

Бочку хрена украдем!!!

Трехногий инвалид не выдержал подобного оскорбления и набросился на Бубу с кулаками. Они оба упали и покатились одним сплетенным комком, тузя друг друга, лягая, щипая, кусая и матерясь самым скверным образом.

Пак нагнал этот клубок. И, не разбирая, кто есть кто в нем, раз пять ткнул железякой. Дерущиеся поуспокоились, приподнялись.

Чтобы сохранить маршевый задор, пришлось затянуть Паку Хитрецу:

Мы пройдем победным строем,

И-ех, всю едреную трубу

С Хреноредьевым-героем

И с надеждой на Бубу!!!

- Вот его по-нашему, едрит тя! - обрадовался инвалид. Вот это истинная правда, тут мы согласные.

Буба Чокнутый долго молчал, косил налитым глазом. Потом спросил: