Чудовище

Ульвар наотрез отказался пойти в церковь, хотя Малин упрашивала его посидеть на скамейке на хорах вместе с двумя другими мальчиками. Нет! У него были дела поважнее, чем отправляться в это пристанище мракобесов. В конце концов они оставили его в покое, и он так и не надел специально приготовленную для этого дня нарядную одежду.

Сидя на корточках на склоне холма, Ульвар смотрел на идущих к церкви людей.

«Чертовы идиоты, — думал он. — Дьявол, что за чертовы идиоты! Я изнасилую их всех, баб, мужиков, детей и старух!

Малин уходит теперь к этому остромордому хвастуну! Теперь она раздуется, как бочка! Какая же она дура! Безмозглая дура!

Эта свадьба ни к чему не приведет! Я им устрою…»

Его глаза загорелись.

— Да! Именно так я и сделаю!

Он вскочил и побежал вниз через лес. Он промчался стрелой по деревне, не обращая внимания на удивленные взгляды людей и отчаянный лай собак.

Забравшись на церковную ограду, он прислушался. Венчание было в самом разгаре.

Ульвар заметил, что дверь была открыта…

И в тот момент, когда Пер и Малин стали мужем и женой и священник произнес последнее слово, начал звонить похоронный колокол. Тяжелые, гулкие удары наполняли церковь и разносились по деревне.

Малин и Пер уставились друг на друга, лицо у Пера побелело. Все собравшиеся были испуганы.

Только один Марко не испугался. Он бежал с хоров вниз.

Малин снова обрела решительность.

— Это Ульвар, — в отчаянии произнесла она. — Идем!

Но Хеннинг остановил ее.

— Мы с Марко займемся им. А вы оставайтесь здесь!

К ним присоединились Вильяр и Кристер и после некоторого колебания также священник и еще пара мужчин.

А похоронный колокол все звонил и звонил.

Поднимаясь по лестнице на колокольню, они увидели лежащего на полу звонаря. Обхватив руками голову, он тихо стонал.

— Я видел само зло… — произнес он.

— Этого не может быть, — сказал Вильяр. — В церкви этого не бывает.

— Во всяком случае, здесь было какое-то маленькое отвратительное существо. Какой-то человек-зверь!

Хеннинг и Марко были уже наверху. Выхватив веревку из рук Ульвара, Хеннинг прекратил звон. Но эхо ударов все еще звучало у них в ушах.

— Ты совсем рехнулся, мальчик, — сказал Хеннинг, и на этот раз его сдержанность сменилась гневом. — Разве Малин когда-нибудь делала тебе что-то, кроме добра? Ты хочешь испортить лучший день в ее жизни?

Изобразив на лице презрительную гримасу, Ульвар хотел было сказать какую-нибудь гадость, но тут встретил взгляд брата.

В глазах Марко не было ни строгости, ни гнева. Тем не менее Ульвар весь как-то сразу сжался.

Прошипев: «Идиоты!», он побежал, расталкивая всех так, что люди с трудом удерживались на ногах.

Прорвавшись через собравшуюся внизу толпу, он бросился бежать через кладбище, перепрыгивая на ходу через могилы, а потом перелез через ограду.

Стоявшая в это время в церкви Малин сказала:

— Я не стану плакать в день моей свадьбы! И ты тоже не плачь, Белинда! Не будем забывать о том, что мальчишка от этого лучше не станет.

Ее отец сказал:

— Моя мать Тула тоже была меченой. Но она была преисполнена очарования. Я сам в детстве мечтал о том, чтобы стать меченым. Но теперь я рад, что я не такой. Малин права, мы должны проявить понимание, ведь Ульвару может быть очень трудно одному.

Его слова подействовали на всех успокоительно. Венчание должно закончиться достойным образом, и все сделали вид, что ничего не случилось. Но в памяти остался мрачный похоронный звон в день свадьбы Малин.

10

Медовый месяц Малин и Пера не был особенно долгим. Но, по крайней мере одну счастливую неделю они прожили в своем новом доме, в небольшой вилле неподалеку от Липовой аллеи. Они были там совершенно одни и могли наслаждаться обществом друг друга.

Потом Малин нанесла визит на Липовую аллею. Ей хотелось узнать, как дела у Аннели, потому что та должна была вскоре родить.

Во дворе она встретила Белинду.

Белинда стала уверять ее, что у Аннели будет прилив энергии, когда на свет появится ребенок. Тогда для нее все обретет новый смысл — все эти кружева, рюши и пеленки, распашонки и мягкие игрушки, и сама Аннели расцветет и наполнится жизнью. Хеннинг же сиял, как солнце, жизнь имела для него теперь огромный смысл, потому что в нем по-прежнему жила верная любовь к Аннели.

А пока что в детской было пусто, а сама Аннели пребывала по-прежнему в состоянии жалости к самой себе и чувствовала себя так плохо, так плохо, и все казалось ей таким отвратительным, вся ее судьба.

Малин понимала, что Белинде тяжело видеть все это, хотя она изо всех сил старалась подавить свою горечь. Малин понимала ее. У Белинды был единственный сын, такой фантастически добрый юноша, и судьба послала ей такую никчемную невестку. Будущее представлялось Белинде в мрачном свете.

— Относись ко всему спокойно, — сказала Малин. — Аннели еще слишком молода. Через несколько лет она станет куда разумнее. И из нее может получиться превосходная хозяйка!

Они вошли в дом.

Малин хотелось посмотреть детскую. Зная, где она находится, она направилась прямо туда.

Открыв дверь детской, она остановилась, ничего не понимая.