По крайней мере, Витику это очень неприятно; ему холодно и страшно — он дрожит.
— Давай мне руку! Давай мне руку! — кричит ему веселый мальчик с берега и тянет его из воды.
Витик, с трудом вытаскивая то одну, то другую ногу из тины, причем и вторая туфля падает с его ноги, вылезает на берег.
— Ну вот и спасен! Велика важность, выкупался, не реви только! — говорит веселый мальчик.
— У меня живот болит, — пищит Витик, — от смородины болит незрелой…
— Экая ты братец, неженка, размаз… — начинает веселый мальчик и вдруг останавливается разом, Витик тоже оглядывается и замирает от страха.
К пруду бежит фрейлейн, за нею горничная Даша, за нею кухарка Матрена, а вдалеке виднеется фигура мамы, которая тоже спешит к «уголку».
— Боже мой! — кричит фрейлейн таким голосом, точно она увидела у пруда льва или крокодила. — Чудовище! Витик с чудовищем! Боже мой! Боже мой!
Витик разом оглядывается.
— Чудовище!? Где? Наконец-то!
И как он не заметил, что оно подкралось к нему?
И он оглядывается на все стороны с самым любопытным видом. Но никого нет. Решительно никого. Один только веселый мальчик спешно лезет через забор, отделяющий Витикин «уголок» от чужой дачи.
— Где чудовище? где? — спрашивает Витик и смотрит во все глаза на фрейлейн.
— Он еще разговаривает! — кричит фрейлейн, — а это кто? Чудовище! Разбойник! Негодный мальчишка! Вот постой, я тебя…
И фрейлейн, вся красная от злости, бежит к забору, подняв по дороге сук, брошенный веселым мальчиком.
Но того уже и след простыл. Только где-то за забором слышится его веселый хохот:
— Что, поймали? Как бы не так! — дразнится он.
— Чудовище! — еще раз взвизгивает фрейлейн и, схватив Витика на руки, несет его в дом.
Теперь только Витик понял, что чудовище и веселый мальчик одно и то же. Ему холодно… его лихорадит. Во рту остался скверный вкус от сырой незрелой смородины, в животе — резня. Новые щегольские туфельки навсегда исчезли в воде пруда. Зато теперь Витик понял отлично, какое чудовище поселилось в соседней даче и почему Витику нельзя бывать одному в его «уголке».