Чудовище

Я сказал об этом, поскольку знал: отцу и самому не хочется сюда приезжать. А его визитов по обязаловке мне не надо. Он бы приезжал «из чувства долга», как в больницу или дом престарелых, не больше чем на пятнадцать минут. И даже в это ничтожное время он бы поминутно смотрел на часы или, еще хуже, говорил по мобильнику.

Я ждал, не станет ли он возражать и изображать хорошего отца.

— Прекрасно, — ответил он. — Если это все, чего ты хочешь…

Роб Кингсбери остался верен себе.

— Да, это все, чего я хочу.

Я отключился первым, чтобы не передумать. И не начать умолять его жить вместе со мной.

Глава 2

Отец умел действовать быстро. Через неделю у меня появился учитель.

— Кайл, познакомьтесь, — сказала Магда. — Это Уилл Фраталли. Он будет заниматься с вами.

После того как я на нее накричал, она больше не называла меня мистером. Пустяк, но мне стало легче с ней общаться.

Фраталли было около тридцати. Высокий и, как мне показалось, совершенно повернутый на учении. На нем были потертые мешковатые джинсы и синяя рубашка с воротником на пуговицах. По всему чувствовалось: работал в обычной бесплатной школе, причем не ахти какого уровня. Он пришел не один, а с рыжим Лабрадором.

— Здравствуй, Кайл, — произнес Уилл Фраталли.

При виде меня он не вскрикнул и даже не поморщился. Это уже плюс. Однако он вообще смотрел не на меня, а куда-то вбок.

— Проходите сюда, — махнул ему рукой я. — Но мы вряд ли поладим, даже если вы будете смотреть на меня.

Пес глухо зарычал.

Уилл засмеялся.

— Это несколько затруднительно, — сказал он.

— Почему? — удивился я.

— Потому что я слепой.

— Ого!

— Сидеть, Пилот! — приказал он собаке.

Но Пилот беспокойно крутился на месте, отказываясь сесть.

Уилл Фраталли был человеком из другой вселенной. Отец постарался… возможно, даже не он сам, а его секретарша. Мне нашли слепого преподавателя, чтобы он не видел моего уродства.

— Ой, простите. А это… это ваш пес? Он тоже будет жить здесь?

Мне ни разу не приходилось разговаривать со слепыми, хотя они попадались мне на улицах и в метро.

— Да, мы с Пилотом оба будем здесь жить. Твой отец заключил сделку, невыгодную для него.

— Вряд ли. Он не заключает невыгодных сделок. А что он вам рассказал обо мне? Помочь вам сесть?

Я взял его за руку. Уилл вздрогнул и отпрянул. — Прошу тебя больше так не делать. — Извините. Я лишь хотел вам помочь.

— Нельзя хватать людей за руки. Тебе бы понравилось, если бы я тебя схватил? Если желаешь помочь, спроси человека, нуждается ли он в помощи.

— Еще раз простите.

Недурное начало. Но мне придется ладить с этим парнем, иначе я останусь без учителя.

— Так вам помочь?

— Нет, спасибо. Я сам найду место.

С помощью трости, которую я только сейчас заметил, Уилл нащупал путь до дивана и сел. Пес не сводил с меня глаз, будто я был зверем, способным броситься на его хозяина. Потом снова зарычал.

— Он вам подсказывает, куда идти? — спросил я слепого.

Пилота я не боялся. Если он меня укусит, рана мгновенно заживет. Я наклонился и пристально посмотрел псу в глаза.

«Вот так-то, собачка», — подумал я.

Пилот сел, затем лег. Он по-прежнему не отрывал от меня взгляда, но рычать перестал.

— Ты что-то спросил? Ах да, как я нахожу дорогу. Я умею ориентироваться в пространстве. Но если, допустим, впереди лестница и мне нужно по ней спуститься, Пилот останавливается. И я понимаю: надо быть внимательнее.

— А у меня никогда не было собаки, — сказал я.

Я опять говорил какие-то глупости. Неужели слепцу интересно, была ли у какого-то нью-йоркского парня собака?

— Этот пес тоже не твой. У него один хозяин — я.

— Понимаю.

«Два ноль в пользу Уилла».

Я сел напротив слепого. Пилот продолжал глядеть на меня, но его взгляд изменился. Похоже, пес пытался понять, кто я: странный человек или странный зверь.

— Так что мой отец рассказал вам обо мне?

— Он сказал, что с вами произошел несчастный случай. Вы стали инвалидом и вынуждены учиться дома. Наверное, вы прилежный ученик.

— Значит, инвалидом? — засмеялся я. — Очень политкорректное слово, но неверное. Отец назвал мою болезнь?

Уилл заерзал на диване.

— В общем-то, нет. Вам хочется поговорить о ней?

Я покачал головой и только потом вспомнил, что Уилл меня не видит.

— Немного, чтобы вы понимали, кого будете учить. Вся фишка в том, что я совершенно здоров. Я просто стал уродом. Я страшилище.

При слове «урод» брови Уилла слегка изогнулись, но он ничего не сказал.

— Так вот, — продолжал я. — Все тело у меня покрыто шерстью. Густой шерстью, как у вашего пса. Изо рта торчат клыки, а вместо ногтей — когти. Это плохие стороны. Есть и хорошие. Я как будто из тефлона, мне не страшны порезы и раны. Они мгновенно заживают. Наверное, я бы мог стать супергероем. Только, боюсь, с такой внешностью трудно кого-то спасать. Если бы горел дом, при виде меня люди с криком бросились бы в огонь.

Я умолк. Уилл тоже молчал и смотрел на меня, будто видел каким-то иным зрением.

— Ты сказал все, что намеревался?

«Фраза как из старого романа. Кто теперь так говорит?»

— Я не понимаю вас, Уилл. Я вам рассказываю о себе.