Чудовище

Тридцатого июля, в очередной раз разругавшись с дядюшкой Моржем по поводу совы и переписки с ее помощью, мелкий приперся ко мне с утра пораньше, надувшийся и нахмуренный. У Невилла Лонгботтома — одного из немногих людей, кого он хотел бы считать своим другом — случился день рождения, а Вернон Дурсль в крайне категорической и громогласной форме отказался снять замок с клетки Хедвиг. Поздравление можно было бы отослать с обычной почтовой совой с Косого, но Воробья взбесил сам факт запрета. К тому же птице было вредно и больно все время находиться в клетке. Судя по тому, с какой экспрессией он отшвыривал тяжеленную дубовую болванку на тренировке, и по крайне упрямому выражению лица, вредный ребенок что-то по отношению к родственничкам задумал. Часа в три мы расстались: до начала вечерней смены мне еще нужно было успеть забрать из одного морга в Бромли части тела светловолосой девственницы и обменять их на галеоны в Лютном.

По всей видимости, к следующему утру великая мстя свершилась: Гарри был уже спокоен, а на лице изредка появлялась злорадная ухмылка. Я еще тогда подумала, что в этот раз малыш точно нарвется по полной. Что, в принципе и случилось, но до этого... До этого я успела отпахать утро в морге, мелкий — сунуть нос в мою библиотеку и попрактиковаться в художественной нарезке ингредиентов, покрошив овощи на салат: несмотря на все усилия его учителя Зельеварения и собственные скромные успехи, предмет этот Воробышек любил и не оставлял надежд однажды показать злобному преподавателю, насколько тот ошибался по отношению к «новой знаменитости». Nár lagaí Dia a lámh! (п/а: ирл. Бог в помощь! Да не ослабит Господь его руку!)

Вообще-то я предлагала мальчишке не нарушать традицию и сходить в день его рождения в кинотеатр, но вкусившему всю прелесть магии ребенку было не до вымышленных персонажей и их приключений. А жаль, могли бы сходить на тех же Аддамсов и поржать... Вместо этого мы ограничились его любимым мороженым в обеденный перерыв между тренировками. Подарок Воробью в том году получился тоже необычным. В отличие от прошлых лет этот подарок приготовил он себе сам, а я только приложила к этому свою палочку. Почти год упрямых поисков средств связи все же принес свои плоды: роясь по ночам на полках Хогвартской библиотеки, мелкий выцепил там идею о сквозных зеркалах — парных небольших зеркальцах, через которые можно было общаться друг с другом, как в магловских фантастических фильмах по видеофону. В принципе, чары были не такими уж сложными, но не для одиннадцатилетнего мальчишки, толком не научившегося держать палочку, поэтому действовать пришлось мне. В довершение ко всему подарок вышел несколько темномагическим, поскольку для пущей безопасности я использовала одно интересное зелье, сваренное на нашей крови: теперь для всех, кроме меня с Воробышком, эти зеркальца были обычными стекляшками. К тому же мы всегда были в курсе, был ли вызов через зеркало или нет. У этого зелья оказался еще один любопытный побочный эффект, о котором я узнала в лишь конце мая следующего года и который изрядно добавил мне седых волос. А первое испытание зеркал состоялось уже на следующий день.

12. Добби, Дурсли и Уизли

Воробей никогда не рвался в дом на Тисовой. Если бы я ему позволила, он бы с радостью остался у меня ночевать. В тот вечер все было ровно так же, как и обычно. Ближе к пяти мы расстались, договорившись увидеться утром следующего дня. Я отправилась на работу, он — к опекунам. Однако утром мелкий так и не появился. Прождав его до полудня, я забеспокоилась и едва не сорвалась в Литтл-Уингинг, но вовремя вспомнила про зеркало, над которым мы сообща трудились последние несколько недель. На вызов этот нахаленок ответил не сразу.

— Воробей! — сердито начала я, — Где, léan léir ort, ты ходишь?! (п/а: ирл. Черт тебя побери!)

— И тебе доброго утра, Патти, — в зеркальце отразилась его заспанная мордашка.

— Ты, что, только проснулся? Вот зараза! Ладно, одевайся, умывайся и приходи, я жду.

Воробей виновато засопел, пряча от меня свои зеленые глазища.

— Я ночью только смогу, — покаянно вздохнул он. Так-так-так...

— Что, — насмешливо поинтересовалась я, — заперли? Доигрался?

Сопение усилилось. Вот что с ним делать?

— Ладно, разберемся. Не нервируй больше Дурслей и... займись пока окклюменцией, что ли... — и я отключила зеркальце под невнятное бурчание о том, что он уже...

Что он там уже сделал, я узнала ночью после того, как Воробей, дождавшись, пока опекуны не уснут покрепче, прибежал ко мне. Дело было так. У Дурслей на тот вечер был назначен торжественный ужин в честь возможного заключения выгодной сделки. Поттера, чтоб глаза не мозолил, отправили наверх, не потрудившись даже покормить ребенка. Жлобы!