Чудовище без красавицы

– Лучше расскажи мне все, – сладко пела я, – все, все…

– Так вы же в курсе, – ответил Илья.

– Но мне от тебя все равно надо правду узнать, – возразила я, – тогда смогу помочь. Скажу генералу, вот Илюша, хороший мальчик, помог нам, не надо его сильно наказывать. Ну зачем пожизненное требовать? Ребенок ведь совсем, двадцать один год! Что он видел, мальчишка, а мы его навсегда на шконки посадим.

– К-к-куда? – спросил парень. – На что?

– На шконки, – мило улыбнулась я, – уж извини, случайно вырвалось, нары так у уголовников называют, кроватка, на которой на зоне спят, такая железная, двухэтажная, в синюю или зеленую краску выкрашенная, тебе мрачновата покажется после Гогена, тускло немного, их в бараке штук сто бывает… Правда, тебе пожизненное светит, а там больше двух вместе в норе не селят.

– Где? – В норе, то есть в камере, да ты не тушуйся, живо феню выучишь, времени хватит…

– Как пожизненное? – лепетал вконец одураченный мальчишка. – За что?

– За Гогена! Ты хоть понимаешь, куда вляпался? Один путь остался – чистосердечно сейчас покаяться, а я уж попрошу генерала, он не зверь, мужик с понятием.

– Все, все расскажу, – зашептал Илюша, высыпая себе в чашку чуть ли не полбанки «Чибо», – слушайте…

Я старательно скрыла радость. Нет, все-таки хорошо, что Олег часто рассказывает вечерами о своей работе.

– Главное, – объясняет муж за чашкой чая, – чтобы у подследственного сложилось твердое убеждение: мы знаем все, а его признание лишь маленькая, почти ненужная формальность… И чем больше у фигуранта за плечами «песен», тем он быстрее расколется. Чем больше вина – тем сильнее страх.

Очевидно, Илья чувствовал себя кругом виноватым, ишь как перепугался, просто до одури. Ну и, конечно, парень до жути юридически безграмотен. Ни один работник милиции, ни генерал, ни маршал, кстати, не знаю, есть ли люди с таким званием в наших правоохранительных органах, не имеет права решать вопрос о наказании, это прерогатива суда, но Илья был совершенно морально сломлен, и он начал каяться, забыв проверить у «агента ФСБ» документы.

Илюша приехал в Москву из Семеновска. Вроде и близко расположен городок от Москвы, да только в России все, что находится за пределами столичной Кольцевой автодороги, уже провинция. И хотя с продуктами и товарами сейчас везде хорошо, менталитет людей остался прежним. Человеку талантливому в крохотном Семеновске нечего делать. После школы девочки массово шли в медицинское или торговое училище, а парни, если не попадали в армию, оказывались либо в автодорожном, либо в строительном. Те же, кто обладал амбициями и хотел непременно получить высшее образование, отправлялись в Москву.

Каким образом рождаются таланты, совершенно непонятно. Почему в крохотной деревеньке под Рязанью, у полуграмотных родителей явился на свет Есенин? Отчего он не вышел из семьи профессора МГУ? Нет ответа на этот вопрос.

Илюша с малых лет рисовал, удивляя всех знакомых совершенно не детскими портретами. Когда малыши, распевая «Палка, палка, огуречик, вот и вышел человечек», малюют нечто, больше всего напоминающее беременного паучка, мальчик из Семеновска создавал на листе плохой, оберточной бумаги просто фотографию. Мать-доярка и вечно пьяный отец-грузчик только качали головами. Вот уж диво дивное. В семье было пятеро детей, четверо нормальные, как все, играли в футбол, дрались, стреляли из рогатки, носили двойки… А Илюша словно выпал из другого гнезда: получал только хорошие отметки и целыми днями возил кисточкой по бумаге. Мать, покупая ему краски, только качала головой:

– Может, подменили парня в родильном доме? Рядом учительша лежала, небось ее ребятенок-то мне и достался. Ну откуда у него такая страсть – бумагу пачкать! Ведь никто из наших, ни дед, ни бабка, рисовать не умел.

После школы Илюша рванул в Москву, где ему в первый же после приезда день стало ясно: талант хорошо, но нужны еще и связи. Возле институтов, куда он пытался сдать документы, толклось неимоверное количество абитуриентов, большинство из которых репетировали те, кто собирался у них же принимать экзамены.

Илья приуныл, понимая, что шансы его почти равны нулю. Но тут одна из девчонок рассказала про заштатный художественный институт. Илюша бегом бросился по указанному адресу и был там принят с распростертыми объятиями. Начались годы студенчества, голодные, в общежитии, где по комнатам бродили тараканы размером с хорошую мышь… Есть хотелось всегда, а о новых джинсах парень даже и не мечтал. Успокаивало только одно: все великие живописцы нуждались.

Два года тому назад Илюша, студент третьего курса, пришел в галерею «Арт-Мо» с портретом под мышкой. Судьбе было угодно столкнуть его с Машей Говоровой. Парень понимал, что девушка, придирчиво разглядывавшая картину, ненамного старше его, к тому же она сообщила, что тоже окончила художественный институт, значит, была однокашницей, но… Маша занимала на социальной лестнице совсем другую ступеньку, от нее зависело, решится ли галерея связываться с Ильей, а попасть в такое место, как «Арт-Мо», означало, что тебя ждет успех.