Чудовище для красавца

Химемия постаралась им не сочувствовать, помня, сколько боли такие люди нанесли её семье. К счастью, на полукровках Химемия подобного не заметила. Сытые, ухоженные птенцы, на вид довольные укладом. Шушукаются, смотрят на неё. А парни так вообще перья распушили – дай им волю, приступят к брачным танцам.

«Я здесь меньше десяти минут, а уйти хочу неимоверно», — подумала она, продолжая держать на лице милую улыбку.

«Чем можем мы помочь?» — спросил всё тот же старый гарпий, когда графиня вкусила сырой рыбы.

«Нужно дотянуть корабль к берегам. Но что вы будете просить взамен?»

Пожилой гарпий потер крылом край лица и чуть наклонил в бок голову. Он думал.

«Нам о вас рассказала другая стая. С вас она потребовала людей. Но человек у вас один…»

«Надеюсь, вы понимаете, что он не вещь, а мой муж».

«…Нам статусы людей не интересны. Главное, он не пират. И, полагаю, вы в нашу стаю не войдете?»

«Нет», — однозначный и быстрый ответ.

Гарпий чуть нахмурился:

«Почему? Среди нас много славных мужчин. Вы можете выбрать любого».

Химемия поджала губы. Что тут, что у людей – политика одна.

«Я понимаю, вас привлекает влияние семьи Хичтон. И вы хотели бы влиять через неё на людей. Однако моё присутствие среди вас дел племени не поменяет. Но мы могли бы оказать вам услугу, да не одну».

«Услугу?» — переспросил старик.

«Да. Мать говорила, при росте стаи гарпии испытывают проблемы с поиском новых скал. В то время как люди страдают от скальных наростов посреди морей. Их кропотливо наносят на карты моряки. И эти карты я могу вам дать».

Предложение было встречено полным одобрением.

Химемия, наконец, могла вздохнуть спокойно. Она радовалась тому, что часто читала дневник отца, откуда и узнала, как происходит переселение гарпий. Во многом эти существа придерживались племенного типа отношений и считали, что небеса преподносят им испытания. Молодёжь улетала на поиски вслепую и часто погибала, так и не найдя новый дом. А бывало, находила, и стаи гибли от сюрпризов нового жилья.

Леонар ждал долгие часы. Ходил по разбитой палубе, смотрел в море, смотрел в небо и боялся так и не узреть точек приближающихся людей-птиц. Где-то глубоко в душе он сжимался от страха нового предательства, но тут же корил себя за подлые мысли. И верил в скорое возвращение избранницы.

Но лишь с новым рассветом его страхи угомонились, наконец, и перестали рвать на части: показались гарпии. Сперва они проявились на горизонте россыпью крупы, затем увеличились до заблудшей стаи чаек, и, наконец, он смог их рассмотреть.

Их было очень много. Пять десятков, может, восемь. Не сосчитать. А впереди летела протягивая руки его невеста. Она упала ему в объятия, и он закружил её, смеясь над своими опасениями.

«Прости! Было сложно всех собрать и найти так много веревок. Кажется, мы неслабо напугали рыбаков», — вместе с Леонаром смеялась графиня. — «Устроили им дождь из жемчуга, затем спустились и забрали всё бечёвки и верёвки, какие там нашли. Даже паруса с лодок поснимали».

— Главное, ты вернулась, — юный лорд обнял крепче.

Работа закипела. Разбитая бригантина преобразилась: как будто её наряжали шаловливые котята, вся была обмотана веревками разных мастей. А дальше корабль пошёл вперёд, как игрушечная машинка на веревочке.

Киль резал волны, ветер дул в лицо, рядом любимый человек, и мир, казалось, вновь прекрасен.

Гарпии сменялись каждые полдня, они тянули даже ночью, и на конец седьмых суток впереди стали видны берега. Свет едва освещал деревню, а жители уже метались по улицам, будто гонимые роем пчёл. Их понять можно: не каждый день к берегам несётся разбитое «корыто», запряженное крылатыми созданиями. Стало ясно, почему из всех доступных берегов гарпии тянули именно к этому малому селению: там не было ни пушек, ни огнестрела, ни даже дальнобойных луков. А то в городах бывает: не разобрались, а пальнули.