Чудовище должно умереть

Судя по ее тону, Рода заранее сообщила Джорджу, где спрячется. Рода обвила мои руки вокруг пояса и положила голову мне на плечо. Впрочем, обнаружив свою ошибку, она и не подумала убрать руки. Тем временем в шкаф забрался еще кто-то.

– Это Рода? – раздался мужской шепот.

– Да.

– Джордж меня опередил?

– Это не Джордж, это мистер Лейн.

Третьим оказался Карфакс собственной персоной. Надо же, он был уверен, что найдет в шкафу Джорджа! Должно быть, мистер Карфакс очень покладистый муж.

Наконец появился Джордж. По-моему, он не обрадовался столь тесной компании. В любом случае после еще одного круга Джордж заявил, что игра ему надоела, и предложил поиграть во что-нибудь еще (этот человек привык верховодить).

Джордж затеял шумную и грубую игру. Мы должны были встать в круг на коленях и кидаться подушками. Себе он выбрал особенно тяжелую и со всей силы запустил ее мне в лицо. Я рухнул на бок и на миг почти ослеп. Джордж разразился хохотом.

– Раз – и в дамки! – вскричал он.

– Ты осел, – сказала Лина. – Оставишь человека без глаз. Некуда силу девать?

Джордж грубо хлопнул меня по плечу.

– Прости, котик, прости, старина. Это вышло случайно.

Я был в бешенстве. Особенно меня разозлило, что Джордж при всех обозвал меня этим мерзким прозвищем.

– Ничего, старая крыса, ты просто не рассчитал силу, я не в обиде, – ответил я с фальшивым добродушием.

Кажется, Джорджу это не понравилось. Будет знать, как распускать свой грязный язык. Я все больше склоняюсь к тому, что он ревнует меня к Лине. Или бесится, потому что не может взять в толк, что нас с ней связывает.

11 августа

Сегодня Лина спросила меня, почему бы оставшуюся часть месяца мне не пожить у Рэттери? Я ответил, что это вряд ли понравится Джорджу.

– Что ты, он вовсе не против!

– Откуда ты знаешь?

– Я его спросила. – Внезапно посерьезнев, Лина промолвила: – Дорогой, ты напрасно волнуешься. У нас с Джорджем все в прошлом.

– Хочешь сказать, что между вами что-то было?

– Да, да, да, если хочешь знать! – выпалила она. – Я была его любовницей. А теперь можешь убираться восвояси!

На глазах Лины блестели слезы. Пришлось ее утешать. Спустя некоторое время она спросила:

– Ты так переедешь к Рэттери?

Я ответил, что перееду, если Джордж не возражает. Сам не знаю, зачем я согласился, на ее уговоры трудно не поддаться. Придется хорошенько прятать дневник; с другой стороны, я подберусь к Джорджу совсем близко. Можно сколько угодно рассуждать о несчастных случаях, но подстроить такой случай для Джорджа будет чертовски непросто. Я недостаточно хорошо разбираюсь в механике, чтобы испортить его автомобиль. Возможно, живя с ним бок о бок, я что-нибудь придумаю. Несчастные случаи происходят даже в счастливых семьях, а семью Джорджа никак не назовешь счастливой. К тому же я не прочь пожить под одной крышей с Линой, хотя сомневаюсь, что ей удастся смягчить мое сердце – в нем больше нет места для любви. Теперь я один на свете и не хочу ничего менять.

12 августа

Отлично провел время на яхте юного Карфакса. Мне показалось – хотя шквал был недостаточно силен, чтобы судить наверняка, – что яхта склонна уваливаться под ветер, и управлять ею в непогоду опасно. Хочу поучить Фила ходить под парусами. Мальчишка загорелся, а я все не решаюсь. Сейчас я учил бы Марти, если бы… Тем более хватит откладывать, сколько можно жить прошлым.

Сегодня вечером размышлял, как мне удается день за днем выносить присутствие Джорджа, презирая его всеми фибрами души. Порой, ловя в зеркале отражение, я удивляюсь безмятежному выражению собственного лица. Ненавидеть душой и телом, и легко скрывать истинные чувства, и даже оттягивать осуществление своего замысла!.. Я не страшусь последствий, не отчаялся найти способ убийства – просто растягиваю удовольствие.

Как влюбленный медлит порой не из робости, а чтобы продлить предвкушение близости, так и заклятый враг холит и лелеет ненависть, оттягивая миг расплаты. Натянутое сравнение, не спорю, и я решусь поделиться им только с моим призрачным исповедником, с моим дневником. И все же это правда. Можете называть меня спятившим невротиком и одержимым садистом, но таковы мои чувства по отношению к Джорджу.

Не потому ли Гамлет так нерешителен? Интересно, кто-нибудь из исследователей додумался объяснить его медлительность предвкушением мести, желанием насладиться каждой каплей сладостного нектара, имя которому ненависть? Едва ли. Пожалуй, когда я разделаюсь с Джорджем, мне стоит написать на эту тему эссе. Лучше меня никто не напишет. Знайте, что Гамлет не робкий невротик, как принято думать, он – гений ненависти, вознесший ее до вершин искусства! Мы полагаем, что принц медлит, а он по капле высасывает из тела врага жизнь, а когда король умирает, лишь отбрасывает пустую скорлупу.

14 августа

Ирония судьбы! Вчера за ужином состоялся престранный разговор. Не помню, кто его начал, но закончили мы обсуждением эвтаназии. Должны ли врачи во что бы то ни стало сохранять жизнь пациенту, если болезнь неизлечима?