Чудовище должно умереть

— Скажите ему, что Найджел Стрэнджвейс… Нет, лучше передайте ему мою карточку. Ставлю семь против одного, он сразу захочет меня увидеть.

— Я человек не азартный. Во всяком случае, нечасто в него впадаю. Грязная эта игра, и мне все равно, если меня кто-то услышит. Понимаете, я иногда хожу задать трепку своим нервам на Дерби, но, скажу вам…

Минут через пять после этого пассивного сопротивления констебль согласился вручить карточку Найджела инспектору Блаунту. «Быстро они тут сообразили вызвать людей из Скотленд-Ярда, — ожидая, размышлял Найджел, здорово снова наткнуться на Блаунта». Со смешанным чувством он вспомнил свою последнюю встречу с этим шотландцем, у которого было добродушное лицо и каменное сердце; тогда Найджел был Персеем в «Андромеде» Джорджии, и Блаунт был опасно близок к тому, чтобы играть роль морского чудовища; это тоже происходило в Чаткомбе, где легендарный летчик Фергус О'Брайен поставил перед Найджелом сложнейшую за всю его карьеру проблему.

Когда другой, не такой словоохотливый констебль проводил Найджела в дом, Блаунт сидел за столом — в точности такой, каким его помнил Найджел, — являя собой совершенное подобие управляющего банком, намеревающегося расспросить клиента по поводу его перерасходов. Лысая голова, очки в золотой оправе, гладкое полное лицо, строгий темный костюм излучали богатство, такт и респектабельность. Он совершенно не походил на неумолимого преследователя преступников, каким его и знал Найджел. К счастью, он обладал чувством юмора — тонким и отточенным, а не грубоватым юмором простолюдина.

— Вот уж неожиданная радость, мистер Стрэнджвейс, — сказал он, вставая и протягивая свою холеную, как у епископа, руку. — Надеюсь, ваша жена по-прежнему отлично себя чувствует?

— Да, спасибо. Она ведь здесь, приехала со мной. Прибыли всем кланом, можно сказать. Или лучше сказать, скопищем грифов?

Инспектор Блаунт позволил себе слегка сощурить глаза.

— Грифов? Не хотите ли вы сказать, мистер Стрэнджвейс, что вы опять занялись преступлением?

— Боюсь, это именно так.

— Ну и ну! Уж не… Нет, правда, я поражен! И вы намерены ошеломить меня каким-то сюрпризом — судя по вашему виду.

Найджел немного помедлил. Ему не была чужда некоторая склонность к эффектам, однако, когда вопрос касался серьезного дела, он предпочитал не откладывать его.

— Значит, это преступление? — сказал он. — Я имею в виду, убийство, а не одно из ваших дешевых самоубийств.

— Самоубийцы, — наставительно заметил Блаунт, — обычно не глотают вместе с ядом и бутылку.

— Вы хотите сказать, что пропал сосуд из-под яда? Если не возражаете, расскажите мне все подробно. До сих пор я ничего не знаю о смерти Рэттери, за исключением того, что тот парень, который у него жил, Феликс Лейн… Вообще-то его имя Фрэнк Кернс, как, надеюсь, вам известно, но все настолько привыкли звать его Феликсом, что в дальнейшем нам лучше называть его Феликсом Кернсом. Так вот, этот парень намеревался убить Джорджа Рэттери, но, как он говорит, ему это не удалось, следовательно, вместо него это мог сделать кто-то другой.

Инспектор Блаунт воспринял эту сногсшибательную новость с достоинством, вызывающим уважение. С великими предосторожностями сняв пенсне, он подышал на стекла, тщательно протер их, затем снова водрузил его на нос, после чего сказал:

— Феликс Кернс? Ах да, такой невысокий, с бородой! Кажется, он пишет детективные романы, не так ли? Что ж, это очень интересно.

Он снисходительно взглянул на Найджела.

— Не перейти ли нам к первым шагам? — спросил Найджел.

— А вы… э… в каком-то смысле представляете интересы мистера Кернса? — Инспектор Блаунт тактично, но твердо гнул свою линию.

— Да. Естественно, до тех пор, пока не будет доказана его вина.

— Угу… понятно. И вы убеждены, что он невиновен. Полагаю, будет лучше, если вы первым откроете свои карты.

И Найджел приступил к передаче смысла признания Феликса. Когда он дошел до плана Феликса утопить Джорджа Рэттери, Блаунту в первый раз не удалось полностью скрыть свое возбуждение.

— Поверенные покойного звонили мне перед самым вашим приходом. Они сказали, что имеют в распоряжении нечто, что представляет для нас интерес. Не сомневаюсь, речь идет о дневнике, о котором вы говорили. Это очень опасно для… гм… вашего клиента, мистер Стрэнджвейс.

— Об этом рано говорить, пока вы его не прочитали. Я вовсе не уверен, что дневник не окажет Феликсу услугу.

— Что ж, поверенные направили сюда специального посыльного с этим дневником, так что вскоре мы с ним ознакомимся.

— Не буду пока спорить. Может, тем временем вы расскажете мне о том, что случилось?

Инспектор Блаунт взял со стола линейку и, прищурив глаз, посмотрел вдоль нее. Затем вдруг выпрямился и заговорил с удивительной язвительностью: