Чудовище должно умереть

— Признаюсь, я ничего не имел бы против, если бы Этель Рэттери повесили — она изуродовала жизнь Фила. Но мне и в голову не приходило, что я бросаю на нее тень подозрения. Что касается Фила — знаете, я скорее умер бы, чем причинил ему какое-то зло. По существу, — продолжал Феликс глухим голосом, — в некотором роде именно Фил и убил Джорджа Рэттери. Я мог бы раздумать или испугаться и отказаться от мысли убить Джорджа, если бы каждый день не видел, как этот негодяй мучает Фила. Для меня это было равносильно издевательствам над моим Марти. О господи! Неужели я совершил это напрасно! Что, если Фил и в самом деле…

— Нет, с Филом все в порядке. Я уверен, что он не совершил никакой глупости, — сказал Найджел, стараясь говорить как можно убедительнее, хотя сам ни в чем не был уверен. — Но тогда как же, по-вашему, должна была выглядеть смерть Рэттери?

— Самоубийством, конечно! Но Лена убрала бутылку и передала Филу, чтобы он ее спрятал. Случайность, в которой воплотилась высшая справедливость.

— Но какой же мог быть у Джорджа мотив для самоубийства?

— Я понимал, что в тот вечер он вернется с реки крайне взволнованным. Люди это заметили бы. Этот вопрос всегда задает следователь — был ли покойный в своем обычном настроении? Я представлял, что полиция подумает, будто он совершил самоубийство в состоянии душевного потрясения — боялся, что факты о смерти Марти выйдут наружу. Что-то в этом роде. Кроме того, я думал, что он позвонит в гараж, чтобы на обратном пути взять там свою машину, так что он легко мог взять там яд. Хотя на самом деле меня не очень-то беспокоили причины его возможного самоубийства. Я хотел только убрать Рэттери с дороги, пока он не причинил Филу еще большего зла. — Феликс помолчал. — Странно. Я весь извелся за эту неделю, но сейчас, когда я знаю, что попался, кажется, меня это не волнует.

— Мне чертовски жалко, что все так обернулось.

— Это не ваша вина. Вы и так со мной намучились. Теперь Блаунт заберет меня с собой?

— Блаунт еще ничего не знает, — медленно сказал Найджел. — Он все еще думает, что это сделал Фил. Что только к лучшему — это заставляет его более ревностно искать Фила: ему нужно поддержать свою репутацию.

— Так Блаунт не знает? — Феликс стоял у бюро спиной к Найджелу. — Что ж, пожалуй, в конце концов, вы еще не все для меня сделали.

Он выдвинул ящик и резко обернулся. Его глаза лихорадочно сверкали, в руке был зажат пистолет.

Найджел не двинулся: он ничего не мог сделать, их разделяла целая комната.

— Когда сегодня утром Фил исчез, я отправился искать его. Его я не нашел, зато обнаружил вот этот пистолет. Это пистолет Джорджа. Я подумал, что он может оказаться нелишним.

Найджел, прищурившись, смотрел на Феликса с интересом и легким нетерпением.

— Вы же не думаете выстрелить в меня? В самом деле, нет смысла в…

— Дорогой мой Найджел! — воскликнул Феликс, грустно улыбаясь. — Не думаю, что я этого заслуживаю. Нет. Я думал о своих удобствах: однажды я присутствовал на суде над убийцей и не очень-то мечтаю присутствовать на нем еще раз. Вы не будете возражать, если я откажусь от приглашения и использую это? — Он привередливо осмотрел пистолет.

Найджел думал, что он все это делает с невероятным усилием воли, он ужасно горд, гордость и художническое чутье кульминационного момента дают ему возможность подняться над ситуацией, подчинить себе дрожащую от страха плоть. Под влиянием непереносимого напряжения мы все склонны драматизировать ситуацию — это наш способ смягчить жестокую действительность, сделать выносимой невероятную боль. Через несколько мгновений он сказал:

— Послушайте, Феликс. Я не хочу передавать вас Блаунту, потому что считаю смерть Джорджа Рэттери небольшой потерей для человечества. Однако я не могу умолчать о другом: нужно думать о Филе, и, кроме того, в прошлом Блаунт мне доверял. Если вы напишете признание — лучше я продиктую его вам, чтобы были освещены все важнейшие моменты, — и направите его Блаунту, бросив его в почтовый ящик гостиницы, я пойду и лягу спать на все оставшееся время до вечера. Мне нужно поспать, у меня голова раскалывается.

— Великий британский гений компромиссов, — сказал Феликс, насмешливо глядя на него. — Я должен вас благодарить за это. Но благодарен ли я? Да, пожалуй. Это лучше, чем пистолет — грязное, подлое дело. Сдаться без борьбы — это в моей стихии.

Глаза Феликса снова зажглись возбуждением. Найджел вопросительно посмотрел на него.

— Если бы я мог добраться до Лим-Регис — там стоит моя яхта. Они не ожидают, что я могу попытаться сбежать этим путем.

— Но, Феликс, у вас нет ни шанса достичь…

— Не думаю, чтобы на самом деле я надеялся на это. Моя жизнь кончилась вместе с жизнью Марти. Теперь я это понимаю. Просто я на несколько недель вернулся к жизни, чтобы спасти Фила. Мне нравится идея умереть в море, для разнообразия сражаясь с честным противником — ветром и волнами. Но позволят ли мне до него добраться?

— Момент для вас благоприятный. Блаунт и полиция ищут Фила. Если он и следил за вами, то сейчас наверняка снял своего человека. Ваша машина здесь и…