Чудовище и красавица

– Это хорошо. Пугливые и ранимые в модельном бизнесе не выживают. Не побоитесь сесть в машину к незнакомому мужчине и прокатиться с ним в фотостудию?

– А мы уже знакомы.

– И правда.

Машина у него оказалась не то чтобы очень шикарная: серенькая «Шкода Октавия». Но чистая, и внутри все так аккуратно. На заднем сиденье – мини-холодильник. Андрей достал бутылку «Evian».

– Воды хотите?

– Спасибо.

– Спасибо, да? Или спасибо, нет? – рассмеялся Андрей.

– Спасибо, да.

Он достал вторую бутылку и, предупредительно сняв крышечку, протянул ей вместе с откуда-то добытой запакованной соломинкой. Сам выпил залпом из горлышка и тронул машину с места.

– Пристегнитесь.

Она, послушно затянув ремень безопасности, медленно потягивала холодную, чуть солоноватую, с горчинкой, довольно противную на вкус воду, с удовольствием наблюдая, как проплывают мимо окон знакомые улицы. У нее закружилась голова. Наверное, от счастья. Или от жары. Или от того, что машина ехала… слишком быстро? Или не слишком? Голова кружилась просто невыносимо, она выронила бутылку, вода плеснула на голые ноги, а голова вдруг качнулась вперед, словно слетая с шеи…

…Когда Сандугаш проснулась, у нее все еще кружилась голова и во рту ощущался солоновато-горький вкус той воды, которой фотограф Андрей угостил крашенную в рыжий цвет девушку Анну в незнакомом русском городе.

Почему она их увидела?

Если она видит других людей – если она во сне видит глазами других людей, – это всегда жертвы убийства.

А на этот раз – убийства же не было?

Сандугаш потянулась к стакану, боясь, что вода на вкус окажется такой же гадкой, как во сне.

Нет, обошлось. Обычная вода. Вкусная. Очень вкусная. Как же ей хотелось пить!

Она видит то, что успевает увидеть жертва. Значит, Анна уже не проснется. Андрей – или не Андрей и, скорее всего, никакой не фотограф – все же оказался маньяком. Или чем-то вроде того. Он подмешал рыжей какую-то гадость в воду, потому и вкус был противный. А если бы она отказалась пить, он бы что-то еще придумал. Наверняка у него все уже отработано…

Хотя, конечно, среди бела дня увезти девушку из людного сквера, где их все видели… Почему он не боится? Что он с ней сделал? Лучше не знать.

Но все же – что?

Может, если заснуть, приснится продолжение?

Если бы она только могла их как-то предупредить! Тех, кого видит во сне…

Но во сне Сандугаш никогда не была собой. Она была жертвами. Ими всеми.

И бесполезно, наверняка бесполезно искать в Интернете эту рыжую Анну. В рыжий она выкрасилась в день смерти. Какого цвета волосы у нее были до того – Сандугаш не знает. А главное – о пропавших взрослых редко пишут. Вот про детей – да. А про взрослых – только если родственники поднимают переполох. Но чтобы искать, надо хотя бы знать, какой это город… Где знаменитый кремль? Кроме Москвы?

Впрочем, какая разница? Зачем искать? Анна мертва. Андрей убил ее. Если бы не убил, она бы не приснилась Сандугаш.

Ведь Сандугаш видит только смерть. Только смерть…

Девушка расплакалась, закусив край одеяла, чтобы никто не услышал.

Погрузившись в изучение предпочтений Зла, Сандугаш чуть не утонула в черноте. Интернет открывал перед ней истории маньяков и извращенцев всех мастей: душителей, потрошителей, расчленителей. Один коллекционировал волосы жертв, другой шил платье из женской кожи. Маньяки, действующие в паре. Маньяки-любовники. Маньяки-супруги. И их жертвы – женщины. Иногда мальчики, но, как правило, женщины…

Вот только маньяки – еще не самое ужасное. Маньяки – отбросы человечества, выбраковка, как больной скот. Было кое-что пострашнее.

То, что творили мужчины с женщинами во время войн.

То, что творили мужчины с женщинами во время погромов.