Чудовище из озера

– Конечно, нет, – хрипло отозвался Таранов. – Но и всего этого, что вы рассказали, я тоже не знал. Просто не мог знать. Бабка про деда вообще ничего не рассказывала. Погиб, говорила, на войне, а документы пропали… а сама плакала. Я, когда подрос, уже конкретно стал у неё спрашивать: почему уехали из деревни, да ещё в такую даль – в Казахстан? Но бабка молчала. У неё только две фотографии сохранились, где дед совсем молодой. Ещё даже до отсидки. Несколько лет назад я начал искать по архивам – ничего не нашёл! Ни где воевал, ни где погиб – никаких сведений! У меня-то не было связей в военном министерстве! А я к тому времени уже переехал в Москву, бизнес наладил… Решил съездить на родину бабки и деда, сюда, в Островицы. Приехал. Тут ещё жили тогда несколько стариков. Показали мне церковь, картины… Твой дед, между прочим, и показывал! – резко обернулся он к Стасу. – И я сразу вижу на стене этот портрет! Спрашиваю – это Матвей Сватеев? Нет, это его брат Иван Сватеев, партизан, воевал здесь. А его брат тоже партизанил? Нет. Он… – Таранов умолк, не договорив.

– Но дед ведь никак не мог знать, – тихо сказал Стас. – Вы ведь не представились внуком Матвея. Если бы дед знал – он рассказал бы вам всё!

– И я тогда решил хотя бы церковь эту сохранить. – словно не слыша его, продолжал Таранов. – Понимаете, у меня ведь и отец был военным… И я сам – два года на чеченской… А дед, оказывается, своих же русских расстреливал… немцам служил! Так паскудно было… и стыдно… хоть я сам и не виноват… Я никому не мог об этом рассказать – даже Шайтану не сказал!

– Ну и дурак, – сдержанно заметил Ибрагимов.

– Наверное, дурак, – сквозь зубы отозвался Таранов. – Шайтан, я целый год успокоиться не мог! Всё думал: каким же дерьмом надо было быть, чтобы вот так… женщин с детьми, гражданское население… мой собственный дед!

– Я дам вам прочесть дедовы записи, – перебил Стас. – Он пишет, что ни в расстрелах, ни в погромах Матвей Сватеев не участвовал. Его действительно боялась до смерти вся округа… но, так сказать, за одну репутацию. Дед не смог вспомнить ни одного случая, чтобы Матвей Сватеев сам убивал людей или сдавал односельчан в немецкую комендатуру. Каким-то образом ему удавалось уклоняться… Это ведь тоже надо было очень постараться, чтобы за два года оккупации – ни разу…

Таранов невесело усмехнулся. Помолчав, продолжил:

– И я тогда подумал – церковь выкупить, огородить, стёкла вставить, воду из подвала откачать – чтобы картины не портились… а дальше видно будет. Думал, если денег хватит, отреставрировать это всё и какому-нибудь музею отдать. А пока хоть забор хороший поставить, чтобы чёрные копатели не лазили. Но до реставрации у меня так руки и не дошли. Сам ведь я в этом ничего не смыслю! А случайных мастеров нанимать боялся, они бы только перепортили… Нужно было искать знающих людей, договариваться… А у меня бизнес, мне некогда! Вот… почти пять лет прошло, а всё никак!

– Я, если желаете, мог бы вам помочь со знающими людьми, – негромко сказал Шампоровский. – Найдётся много желающих реставрировать работы художника коринской школы!

– Буду благодарен, – отозвался Таранов. Снаружи яростно ударило громом, и несколько молний подряд осветили комнату.

– А кто открыл церковный подвал? – вдруг спросила Соня. – Господин Таранов, вы же его открытым не держали?

– Нет, конечно. Его опасно было так оставлять. Там всё время стояла вода. Я сначала пробовал её откачивать, а потом понял, что бесполезно: чуть небольшой дождь – и она снова наливается.

– Конечно, наливается, – усмехнулся Стас. – От реки. При каждом половодье. Чтобы в подвале сухо стало, нужно ход засыпать. Хотя он, кажется, и сам скоро обвалится…

– …вам на головы, – сурово закончила Соня. – Зачем вас носило по этим ходам, молодой человек? Это ведь вы взломали подвал? Что вы там искали?

– Я хотел найти «шмайссер» Сватеева, – признался Стас. – Ведь это было самым точным доказательством того, что Матвей спас деда с сестрёнками и цыган. И надо было торопиться, потому что ход уже осыпался вовсю. В том году я по нему свободно передвигался, а в этом от реки уже оползни пошли, и от озера стало трудно пробираться. А ещё и всю ночь дождь шёл! Я подумал: если сегодня не сделать, то завтра-послезавтра вполне может весь ход осыпаться. И тогда – всё…

Юлька вдруг подпрыгнула на месте как укушенная, вскочила и без единого слова вынеслась из комнаты. За ней с топотом, как два боевых слона, вылетели Атаманов и Батон. Оставшиеся переглянулись.

– Да что же это с детьми творится? – пробормотала Соня.

– Ничего особенного, – тихо сказала Натэла.

Через четверть часа Полундра вновь ворвалась в дом Таранова со ржавым автоматом наперевес.

– Вот! Это он?!

Тут поднялся с места даже Ибрагимов. Через мгновение вокруг Полундры сгрудились все.

– Юлия! Где ты его взяла? – изумлённо спросил старый генерал. – Ты что, бродила по этим подземным ходам? Одна?!.

– Я нигде не бродила! – ответила Полундра чистую правду. – Я того… в озере купалась!

– И выловила автомат?!

– Ну да! На дне… почти… Ну, де-е-ед! Ну правда, чес-слово, зуб даю! – заныла Полундра.