Чудовище Нави, или Завтра еще пойду!

- А кто ж еще! Он самый! – выпучила глаза женщина, всплеснув руками.

– Ой, стыдно мне было идти… Ой, как стыдно!

Она покраснела как бусы на столе, которые я случайно сдвинула рукой.

- Как лягу спать, слышу шорохи какие-то! Половицы скрипят, словно по ним кто-то ходит!  - встревоженным полушепотом продолжала баба, пока я еще раз пыталась примерить образ ненасытного героя – любовника на дряхлого старичка размером с кошку.  Но даже в кожаных трусах с плеткой вместо веника он никак не тянул на ночного искусителя!

– Так чую, что рукой кто-то водит в темноте! По телу! А потом …

Баба осмотрелась, в надежде, что ее никто не слышит. Говорила она тихо, краснела и переминалась с ноги на ногу.

- Слыхали, что ведьма баню сожгла! А Акулина ведьме пошла! – послышался громкий женский голос на улице. – Каждую ночь ее … того! Домовой!

- Кого? – удивился второй женский голос. – Ведьму или Акулину?

- Батюшки! – ужаснулся третий женский голос. – Что за село! То ведьма проклятая баню спалит, то к Акулине домовой женихаться приходит!

Гостья побледнела. Я тоже, услышав про баню.

- Так, на чем мы остановились? – спросила я, чувствуя, что в моем ветхом доме собрался светский раут местных звезд желтой прессы и зеленой зависти!

- Потом на кровать садиться… Я прямо чую!  Но шевельнуться боюсь! Прямо страх такой нападает, что не вздохнешь лишний раз!  – прошептала Акулина, делая страшные глаза. – Мужа я схоронила два года как! А тут…

- И? В чем проблема? – удивилась я, слыша, как кряхтит за печкой потенциальный «утешитель вдов». Меня пока утешало, что для вдовства мне еще замуж нужно выйти!

На улице послышался старческий голос.

- Здорова Игнатьевна! Слыхала! Ведьма баню спалила! Да откуда ж мне знать почему? Обозлилась на что-то! Видать, обидели, проклятую!

- А ты слыхала, что на Акулине домовой жениться обещал? – слышались женские голоса.

Я шумно вздохнула.

- А потом рядом ложиться, - полушепотом заметила баба, краснея еще сильнее. Разговоры на улице удалялись. – И снова рукой водит!

Она повела рукой в воздухе, словно поглаживая невидимый стол.

- Я лежу, пошевелиться боюсь! Все терплю!  Страшно ведь! А потом…  Как петух прокричит, он уходит! – в ужасе прошептала баба.

- Третьего от домового уже родила, лопатой убила и в огороде закопала! Вот те зуб! Сама слышала! – донесся женский голос с улицы. – А ты че думаешь, она к ведьме пошла? И та чертовка хороша! Баню сожгла! Ей бы лишь бы пакость сделать!

- Простипома! – сплюнул кто-то, вызывая у меня бурю негодования. – Обе!

- Может, есть какой заговор? – всхлипнул объект вожделения, пока я старалась не обращать внимания на сплетни. – Пошепчи, матушка! Страшно мне! Одна живу, вот и страшно!

- Что-то мне слабо верится, - повела я плечом, открывая книгу. Мой взгляд остановился на портрете Хозяина Топи. Вот почему, когда я открываю книгу, вечно попадаю на его страницу!

Раз я застряла здесь, то мне хотелось производить впечатление очень опытной и знающей ведьмы. Чтобы давить инквизиционные мысли непререкаемым авторитетом. Не нравилось мне это «проклятая»! Чего доброго удумают что-нибудь!

- Домовой, - шептала я, шурша ветхими страницами древней книги без названия. Про домовых я знала мало. Так, понаслышке. На меня с картинки смотрел бородатый дедушка с выпученными глазами. А чуть пониже пушистое нечто с волосатыми руками ну очень одинокого домового.

- Косички заплетает? – строго спросила я, скользя взглядом по старинным буквам.

- Нет, - сглотнула баба, сидя, как школьница в кабинете у директора.

- Ой, слыхала Микитишна? Новости-то какие! Ну окромя того, что ведьма наша проклятая баню спалила!  – донесся далекий голос. Странно, но в избушке все было отчетливо слышно. – Акулина уже четвертого ребенка от домового в болоте топит! Вот клянусь тебе! Сама слышала!

- Шкирла! – согласился кто-то.

Я покосилась на окно, поросшее паутиной, а потом мой недовольный взгляд вернулся обратно в книгу.   Разобрать буквы было ой как непросто.

Ничего такого про заигрывания домового нет! Кроме косичек!

- О, если домовой к вам явился, то он хочет вас о чем-то предупредить! Чаще об опасности!  – прочитала я, поглядывая на печь. Мой-то к чему явился? Тоже вопрос! Теперь уже и мне было страшно. Надо будет спросить!

- Дык, о чем он меня предупредить хочет? – прошептала баба, сложив руки на груди.

- Видимо,  о том, что жизнь вас тяжелая ждет! -  попыталась утешить я несчастную, стараясь найти хоть что-нибудь полезное. Утешительница из меня была так себе. – Нелегкая  жизнь!

Даже спросить не у кого! Бесы умелись куда-то, и до сих пор не вернулись. Где их, кстати, нелегкая носит?

- Он наваливался? – спросила я, хмуря брови, и мельком поглядывая на застывшую бабу, которая боялась даже прикасаться к чему-либо. Поэтому и прижимала руки к груди.

- Да, наваливался! – ответила она, с опаской озираясь.