Чудовище с озера Бросно

– А кто таков сей ярл Биргер, – просил Савва у отца своего, когда они продирались, стараясь, однако, не шуметь, по низкому болотистому берегу реки, скрываясь то в зарослях тросты, то в ветлах прибрежных.

– Ярл у свеев – это вроде князя нашего, – ответствовал Яков. – Но я так понял, не один он идет, а с лыцарями из ордена, а всем у них крутят епископы тамошние…

– А епископы – это монахи? Как наши святые отцы?

– Да как бы сказать тебе… – Яков даже растерялся, ведь доподлинно известно, что один отрок может задать вопросов столько, что и сто мудрецов не ответят. – Монахи-то они монахи, токмо веры латинской, а эти не о царствии Божьем заботу имеют, а о земном, мирскими делами всё больше заняты. Так что святые отцы из них – как из меня молодушка-поскакушка. Уф, ажно устал, пока на вопросы твои отвечал. Угомонись уже.

Пока суть да дело, встретили их на берегу другие разведчики, с Ладоги родом.

– Ну чего, к какому берегу плывут?

– Да не поймешь этих свеев, – ответствовал им Сбыслав. – Сторожатся. Ближе к тому берегу держатся, но не для того ли, чтоб нас запутать?

Уже к вечеру добрались они до того места, где князь стоял с дружиною. Здесь Якова Полочанина выслушали со всем вниманием. Ратмир, что ходил при князе, и выслушал: ему можно было поведать всё, что до княжьих ушей назначалось.

– А князь, князь-то где? – закричал вдруг Савва так, будто у него, отрока, могло быть дело до того.

Но был Ратмир незлобив нынче, супротив обычного, не выговорил он отроку за провинность, а ответствовал просто:

– Да там он вон, на берегу, глядит, как солнышко садится. Очень ему закат по нраву, частенько так сидит да думку думает. А бывает, что и на рассвете к берегу уходит и не велит его тревожить.

И хотя отец сжал плечо его, чтоб сидел на месте и не лез, куда не просят, улучшил Савва миг, да и сбежал – на князя хоть глазком глянуть.

Отыскался князь на пригорке, поросшем земляникой. Без доспехов и шелома, меч только в ножнах на колени положил. С пригорка видать было Неву от берега до берега – ближе к Ладоге стала она широка, будто море. Сидел князь среди валунов древних, замшелых, в незапамятные времена тут кругом поставленных. Оперся он о камень спиной да глядел, не отрываясь, на дорожку, что оставляло светило закатное на воде речной. И был князь задумчив, но при том будто светился изнутри.

– Княже, княже! – закричал Савва. – Мы свеев видали! Их столько! А на головах у них – ведра!

– Вот как? – ответствовал князь, глянув на отрока, и солнечный луч в тот миг осветил лик его. – Так-таки и ведра?

Был князь молод и светел лицом. Русоволос, как и положено потомку славного Рюрика. Глаза его были ясными, как небо безоблачное. Но, невзирая на юность свою, в ратных делах был князь искушен, хоть бы и старому воину впору. Был он истинным владетелем земель сих.

– Плывут, княже, – робко протянул Савва.

Злобности в ясных глазах княжьих он не приметил, посему и продолжил:

– Много их плывет. С пископами своими. Лодей видимо-невидимо, и лыцарей тоже – поболее нашего. А куда пристанут – нешто черт разберет?

Рассмеялся князь – как золотником одарил:

– Куда они пристанут – сие я тебе могу сказать. Нет нужды нам переправляться через реку, на сём берегу встанут свеи.

– Ух ты! – ответствовать отрок робко.

– Нешто боишься меня? – улыбнулся князь.

– Да как же! Просто удивился, что ведаешь ты про то, куда пристанут они, а мы смотрели-смотрели, но ничего так и не высмотрели.

– Ну а я вот знаю!

– Но…

– Я князь, мне положено знать. А ты лучше скажи, кто таков будешь?

Замялся отрок. Полагалась ему хорошая трепка. Но чуял он, что добр князь. Или это просто свет закатный в глазах его отразился?

– Савва я, Якова Полочанина сын, – пришлось назваться отроку.

– А, вот как? Скажу Якову, хорошего сына он вырастил.

Совсем смутился отрок. Не ведал он, как на добрые слова такие, да еще и князем сказанные, ответ держать. Но сами слова были ему весьма приятственны.

Тут подоспели замешкавшиеся Яков с Ратмиром:

– Ох, княже, прости, не доглядели за мальцом – а он к тебе и полез, помешал, небось, размышлениям твоим.

– Нисколько. Все размышления мои завершены нынче. Не пойдут свеи на тот берег, скоро на этом пристанут, в устье Ижоры. Течением их прибьет. Про то мне доподлинно ведомо. Сторожите их крепко. Войско в ночь поднимайте, но тихо, выступаем перед рассветом.

Ринулись все исполнять повеление княжье, сам же князь направился туда, где уже ждал конь его, но успел сказать отроку, потрепав того по загривку:

– Запомни, Савва, не надобно бояться врага. Чем больше ты боишься его, тем сильнее он становится. А родная земля всегда поможет тебе.

С тем каждый направился по делам своим. И не ведали они, что уже наутро покроют себя славой великой. Что в устье Ижоры одолеет воинство русское всех пришедших в земли их незваными свеев, кафоликов, лыцарей, а такоже епископов ихних, мурманов, сумь да емь. Князь же снискал себе славу, оставив след острого копья своего на лице ярла Биргера, князя свейского. Посрамлены были захватчики, отступили они из земель русских.