Чудовище с улицы Розы; Час охоты; Вендиго, демон леса

По трубе пошло тепло, я пригрелся и чуть не уснул. Мешала пыль, попадавшая в нос, – от неё хотелось чихать. Впрочем, может быть, я и уснул. Может быть, я засыпал вообще несколько раз в ту ночь, не знаю. Но когда открылось чердачное окно, я не спал и видел всё.

В окно просунулась белая длинная рука, ощупала раму. Появилась вторая рука. Вторая рука открыла окно. На чердак влезла Роза. С лицом у неё было что-то не так, на нижней половине мутное белое пятно, над ним глаза. Чернели. Роза огляделась и проскользнула внутрь, приземлилась сразу на четыре лапы, как кошка. Пятно дёрнулось, и я понял, что это совсем не пятно. Это был кролик. Роза несла его в зубах.

Роза выпрямилась. Кролик снова дёрнулся, пискнул, и Роза лёгким движением свернула ему шею. Зверёк повис. Роза села на старый стол. Какое-то время она сидела не шевелясь, затем стала выдирать из кролика шерсть. Шерсть разлеталась клочками по полу, и очень скоро кролик остался совсем голым. Тогда Роза сорвала из-под крыши старую бельевую верёвку, обмотала кролика за задние лапы и повесила. И снова быстрое движение, что-то блеснуло в воздухе, и я услышал, как по чердаку поплыл красный запах…

Дальше я не стал смотреть. Меня затошнило, и я закрыл глаза.

Я лежал под ворохом затхлого тряпья и слышал, как капает красное из кроличьего горла. Иногда оно капало на пол, и тогда я слышал, как бьют капли. А иногда капли сопровождались булькающими звуками, значит, красное капало не на пол. Вдруг что-то ужалило мою заднюю ногу. Может быть, это был паук, а может, просто нерв затёк. Но было больно. Моя нога дёрнулась совершенно непроизвольно, сама собой. Что-то упало. Я задержал дыхание и открыл глаза.

Роза слушала. Её лицо было всё перемазано чёрным. Она пощупала воздух, но меня так и не засекла – помог мой визит на молокозавод. И нафталин, она решила, что на чердаке никого нет. Подняла руку и сдёрнула кролика. Он был какой-то тряпичный, точно выжатый.

Роза поводила ноздрями и шагнула назад к окну. Постояла ещё с минуту, затем выпрыгнула. Я остался на чердаке один и просидел на нём до утра. Просидел под кучей ветхого барахла рядом с каминной трубой. Не смыкая глаз.

Когда стало светать, я выбрался из своего укрытия. Пол был чёрный. И белая шерсть. И сильно пахло свернувшимся красным.

Спустившись с чердака, я послушал окрестности. Всё в порядке. Все дома. Даже Роза, услышал её по кроличьему запаху. Я вспомнил о кроликах и решил их навестить.

В кроличьем углу пусто и тихо, хотя сами зверьки были на месте, я чувствовал их, они дрожали. Выход из норы оказался разрыт, земля разбросана вокруг крупными комьями.

Я позвал кроликов. Они не ответили. Мне подумалось, что кроликам, наверное, совсем худо. Они маленькие и беззащитные, единственное спасение для них – бегство. Но и убежать удаётся не всегда.

Глава 12 Прошедшее время

Я снова смотрю телевизор. По телевизору показывают доктора Колянчина. Доктор Колянчин сидит в студии и отвечает на вопросы студенистого суетливого журналиста. Журналист жутко хочет прославиться и задаёт придуманные заранее подлые вопросики.

– Доктор, вы знаете, что в связи с так называемым Пригородным инцидентом по стране прокатилась волна демонстраций под одним общим лозунгом…

Доктор Колянчин – наш домашний ветеринар. И его отец был ветеринаром, и его дед, и все предки, наверное, тоже. Говорили, что один из предков Колянчина спас любимого волкодава императора Александра Третьего и за это был пожалован потомственным дворянством и имением в здешних местах. Сам доктор лечил мою мать и моего отца, он лечил меня и Айка, он лечил всех собак, кошек, канареек, морских свинок и лошадей в той части города, что за холмом. Его все любили. Если к нему на приём приходил пёс, то у доктора в кармане всегда лежало печенье. Если хозяин приносил в корзинке кошку, то у Колянчина находилась свежая жирная килька. Ну а если к доктору приходила лошадь, то она вполне могла рассчитывать на большое зелёное яблоко.

– Не вижу причин делать из одного частного случая далекоидущие выводы, – говорит доктор. – Я могу сказать, что за последние тридцать лет это всего лишь пятый подобный случай в нашей области. И всего лишь второй случай с таким исходом. В то время как на наших дорогах в автомобильных катастрофах гибнет в среднем по пять человек в день. Женщин, мужчин и стариков. И никто не проводит демонстраций с целью запретить автомобили. Другое дело, что правоприменительная практика в отношении нерадивых хозяев практически отсутствует. Я специально навёл справки – за выгул животных без намордника в нашей области за последние пять лет не оштрафовали…

Колянчин делает паузу.

– Никого. Правовой нигилизм порождает расхлябанность и безнаказанность. Так-то.

Журналист согласно кивает.

– Допустим, – говорит он, – допустим. Но как должно реагировать на подобные случаи общество? Как, в конце концов, должно реагировать на подобные случаи правительство?