Чудовищная кровища

– Не-а. Не то что бы…

– Да? – рявкнула Кэтрин ему прямо в ухо.– Да? Как знала! – Она от души расхохоталась, переведя взгляд на мать Эвана.

– Чемодан? – повторила миссис Росс, приподнимая багаж.

– Ишь ты, девчонок любишь? – повторила Кэтрин, похохатывая.– Я так и знала. Весь в папеньку. Папашка-то тоже все за девками ухлестывал.

Эван в отчаянии повернулся к матери.

– Мам, я не могу тут остаться,– прошептал он, хоть и понимал, что Кэтрин его не слышит.– Прошу, не заставляй меня.

– Тихо,– также шепотом ответила мать.– Она не станет тебя допекать. Обещаю. Она просто старается быть приветливой.

– Девчонок любишь,– повторила Кэтрин, лукаво поглядывая на него холодными голубыми глазами и снова приблизившись к нему лицом.

– Мам, у нее изо рта разит, как у Триггера! – жалобно вскричал Эван.

– Эван! – прикрикнула миссис Росс.– Перестань! Я рассчитываю на твое понимание.

– Я тебе пирог испеку,– пообещала Кэтрин, потянув себя за хвост волос.– Хочешь тесто раскатывать? Ручаюсь, что хочешь. Ну-ка, Эван, что там папашка твой про меня рассказывал? – Она подмигнула миссис Росс.– Небось, какая я старая страшная ведьма?

– Нет,– сказал Эван, покосившись на мать.

– А ведь я такая! – заявила Кэтрин и снова закатилась громовым хохотом.

Триггер не нашел лучше времени, чтобы с яростным лаем прыгнуть на двоюродную бабушку Эвана. Она свирепо посмотрела на пса сузившимися глазами, и лицо ее посуровело.

– Берегись, шавка, не то засунем в пирог! – рявкнула она.

Триггер залаял еще громче, отважно наскакивая на великаншу, а потом тут же отступая, его хвост-культяпка мотался, как бешеный.

– Засунем его в пирог, да, Эван? – повторила Кэтрин, положив руку ему на плечо и сжимая пальцы, пока он не вздрогнул от боли.

– Мам… – взмолился он, когда тетка наконец отпустила его и с улыбкой снова отправилась на кухню.– Мам, ну пожалуйста.

– У нее просто чувство юмора такое,– проговорила миссис Росс не слишком уверенно.– Она же не со зла. Правда. Пирог вон тебе испечет…

– Не надо мне пирога! – завопил Эван.– Мне здесь не нравится, мама! Она мне больно сделала. Как сдавит плечо…

– Эван, я уверена, что она не нарочно. Она просто подтрунивает над тобой. Ей хочется, чтобы ты ее полюбил. Дай ей шанс, ладно?

Эван хотел возразить, но почел за лучшее промолчать.

– Я на тебя рассчитываю,– продолжала мать, переводя взгляд в сторону кухни. Отсюда им обоим видна была широкая спина Кэтрин, ожесточенно кромсавшей что-то огромным кухонным ножом.

– Но она же… с причудами! – не сдавался Эван.

– Послушай, Эван, я прекрасно понимаю, каково тебе,– сказала мать.– Но ты не обязан проводить с ней все время. В этом квартале полно ребятни. Бери Триггера на прогулки. Держу пари, ты заведешь друзей среди сверстников. Она пожилая женщина, Эван. Ей самой не нужно, чтобы ты все время болтался рядом.

– Наверное,– пробормотал Эван.

Мать вдруг наклонилась и порывисто обняла его, прижавшись щекой к его щеке. Он понимал, что объятие должно его подбодрить. Но от этого на душе стало еще тяжелее.

– Я на тебя рассчитываю,– повторила мать ему на ухо.

Эван решил быть мужественнее.

– Я помогу тебе отнести чемодан в мою комнату,– сказал он.

Они поднялись с чемоданом по узкой лестнице. Комната Эвана явно раньше служила кабинетом. Вдоль стен тянулись стеллажи, полные старинных томов в твердом переплете. Посреди комнаты высился огромный письменный стол красного дерева. Узкая кушетка находилась под единственным окном, занавешенным шторами.

Окно выходило на задний двор – вытянутый зеленый прямоугольник с серым черепичным гаражом слева и высоким дощатым забором справа. В глубине двора был длинный загончик, напоминающий площадку для выгула собак.

Комната пропахла затхлостью. Резкий аромат нафталина щекотал Эвану нос.

Триггер чихнул. Он перекатился на спину, дрыгая лапами.

Даже Триггеру здесь тошно, подумал Эван. Но оставил эту мысль при себе и мужественно улыбнулся матери, которая торопливо распаковывала его чемодан, нервно поглядывая на часы.

– Я уже опаздываю. Не хочу пропустить самолет,– проговорила она и обняла его на прощанье, на этот раз подольше. Потом достала из сумочки десятидолларовую купюру и сунула ему в карман рубашки.– Побалуй себя чем-нибудь. Веди себя прилично. Я вернусь как только, так сразу.

– Ладно. Пока,– сказал он, снова чувствуя трепет в груди и сухость в горле. Запах маминых духов на мгновение перебил вонь нафталина.

Он не хотел, чтобы она уезжала. На душе стало совсем скверно.

Ты просто боишься, укорил он себя.

– Я позвоню тебе из Атланты,– пообещала мать и скрылась внизу, чтобы попрощаться с Кэтрин.

Запах духов развеялся.

Вернулся нафталин.

Триггер жалобно взвыл, будто понимая, что произошло, что их бросили в причудливом доме старухи с причудами.

Эван взял Триггера на руки и чмокнул в холодный черный нос. Поставив пса обратно на потертый ковер, подошел к окну.

Он долго стоял там, придерживая рукой занавеску, глядя вниз, на зеленый дворик, и пытаясь унять трепет в груди. Через несколько минут он услышал, как автомобиль матери сдает назад по подъездной дорожке. А потом она уехала.