Чудовищная кровища

Эван протянул ей банку, и Энди положила туда шарик «Чудовищной кровищи». Затем они спустились по лестнице и вышли во двор, где их приветствовал Триггер, причем с таким восторгом, будто они не виделись как минимум лет двадцать.

Наконец пес угомонился и уселся в тени дерева, шумно пыхтя.

– Хороший мальчик,– мягко сказал Эван.– Спокойнее. Спокойнее, старина.

Энди запустила руку в банку и вытащила зеленый комок. Эван сделал то же самое. Они покатали вещество в ладонях, пока не получили два шаровидных сгустка. После чего стали кидать и ловить их.

– Поразительно, как они не теряют формы,– заметила Энди, высоко подкинув зеленый мячик.

Эван прикрыл глаза ладонью от солнца и ловко поймал шарик одной рукой.

– Все эти штуковины одинаковые,– сказал он.– И в этой нет ничего особенного.

– Ну, а по-моему, это круто,– заступилась Энди.

Следующий бросок Эвана получился слишком высоким. Зеленый шарик пролетел над вытянутыми руками Энди.

– Э-э-э! – возмутилась Энди.

– Извини,– откликнулся Эван.

Они смотрели, как шарик подскочил раз, другой и приземлился прямо перед Триггером.

Ошарашенный пес вскочил и опустил нос, чтобы обнюхать находку.

– Фу, мальчик! – крикнул Эван.– Не трогай его. Не трогай, мальчик!

Непослушный, как всегда, Триггер опустил голову и лизнул шарик.

– Нет, мальчик! Брось! Брось! – всполошился Эван.

Они с Энди бросились к псу.

Но они слишком долго медлили.

Триггер взял шарик «Чудовищной кровищи» в зубы и стал жевать.

– Нет, Триггер! – крикнул Эван.– Не глотай ее. Не глотай!

Триггер сглотнул.

– О нет! – воскликнула Энди, сжав кулаки.– Теперь ее точно не хватит, чтобы разделить!

Но не это сейчас заботило Эвана. Он наклонился к Триггеру и разжал ему челюсти. Зеленый комок исчез. Он был проглочен.

– Дурная собака,– тихо проговорил Эван, выпустив морду пса.

Он покачал головой, отгоняя тревожные мысли.

Вдруг Триггер от этой штуковины заболеет?

Вдруг она ядовита?

9

«Мы сегодня будем печь пирог?» – поинтересовался Эван у своей тетки, написав вопрос на листке линованной желтой бумаги из блокнота, который нашел на письменном столе в своей комнате.

Кэтрин прочла записку, поправляя черный хвост волос. Лицо ее казалось не менее бледным, чем рассыпанная мука в утреннем свете, проникавшем в окно кухни.

– Пирог? Какой пирог? – холодно спросила она.

Рот Эвана распахнулся от удивления. Он решил больше не напоминать.

– Иди, поиграй с друзьями,– все так же холодно сказала Кэтрин, погладив по голове Сарабет, которая как раз проходила мимо кухонного стола.– Зачем тебе торчать дома со старой ведьмой?

Дело было три дня спустя. Эван старался быть дружелюбным с теткой. Но чем больше он старался, тем отчужденнее она становилась.

Она злая. Она действительно злая, думал он, доедая последнюю ложку измельченных пшеничных хлопьев. Других в доме не было. Эвану приходилось давиться ими каждое утро. Даже с молоком они были ужасно сухими, а добавить сахару тетка не разрешала.

– Кажется, будет дождь,– сказала Кэтрин и сделала большой глоток крепко заваренного чая. Ее зубы громко лязгали о чашку, когда она пила.

Эван перевел взгляд на окно, за которым ярко светило солнце. С чего она решила, что будет дождь?

Он снова посмотрел на тетку, сидевшую на табурете напротив него. И впервые заметил у нее на шее кулон. Он был кремового цвета, а формой напоминал кость.

Это и есть кость, решил Эван.

Он пристально разглядывал ее, пытаясь понять, действительно это кость какого-нибудь животного, или она выточена из слоновьей кости. Перехватив его взгляд, Кэтрин накрыла кулон огромной рукой и убрала под блузу.

– Ступай к своей подружке. Она хорошенькая,– сказала Кэтрин. Она сделала еще один большой глоток чая, снова лязгнув зубами.

Да. Надо выбираться отсюда. Он отодвинул стул, встал и отнес миску в раковину.

Я больше этого не вынесу, горестно думал Эван. Она меня ненавидит. Действительно ненавидит.

Он поспешил по лестнице в свою комнату, где причесал кудрявые рыжие волосы. Разглядывая себя в зеркале, он думал о вчерашнем звонке матери.

Она позвонила сразу после ужина, и уже по голосу Эван понял, что дела в Атланте идут неважно.

– Как дела, мам? – спросил он, ужасно радуясь, что снова слышит ее голос, пусть даже их разделяет тысяча миль.

– Ни шатко ни валко,– осторожно ответила мать.

– В смысле? Как папа? Ты уже подыскала дом? – Вопросы так и хлынули из него, словно воздух из прибитого воздушного шара.

– Господи… Помедленнее,– попросила миссис Росс. Ее голос звучал устало.– У нас все хорошо, но поиски дома займут чуть больше времени, чем мы рассчитывали. Нам до сих пор не удалось найти ничего подходящего.

– А стало быть… – начал Эван.

– Есть один неплохой дом, очень большой, очень уютный,– продолжала мать.– Но школа, в которую тебе там придется ходить, так себе.

– О, это ничего. Я могу вовсе не ходить в школу,– пошутил Эван.

Он услышал, как на заднем плане что-то сказал отец. Мать прикрыла трубку рукой, чтобы ответить ему.

– Когда ты меня заберешь? – нетерпеливо спросил Эван.

Ответила мать не сразу.