Чудовищная правда

В огромном монстре со шрамом, читающем книгу, есть что-то невероятно привлекательное.

Он протягивает руку, и я беру ее, ожидая, что он усадит меня рядом с собой, но вместо этого он опускает меня между своих раздвинутых ног так, что я оказываюсь спиной к нему. Он кладет голову мне на плечо и обхватывает одной рукой книгу, а другой играет с моими волосами, обвивая хвостом мои лодыжки. Движение было таким естественным и быстрым, что я просто сижу и моргаю.

Мы обнимались прошлой ночью, но я спала. Теперь, когда я не сплю, все кажется очень интимным. Его дыхание проносится над моим ухом, и я чувствую биение сердца Катона, твердость его мышц и движение его губ, пока Катон продолжает читать. Я откидываюсь назад и читаю вместе с ним, сосредоточившись на словах, а не на ощущении этого очень большого, мускулистого мужчины, прижимающегося ко мне каждым сантиметром. Постепенно нервозность проходит, и я погружаюсь в историю.

Я вздыхаю, когда героиня убегает от любви всей своей жизни из-за недопонимания, и Катон крепче прижимает меня к себе. Повернув голову, я прячусь в его объятиях.

— Ой, мой самый нелюбимый момент в книге, — бормочу я. — Знаю, что обычно все заканчивается счастливым концом, но эта часть между тем, чтобы отпустить все и бороться за счастье? Меня пугает, что у них не хватит сил бороться за него.

— Мне тоже нравится, — пробормотал Катон. — Но такие моменты также являются моими любимыми. — Я поднимаю на него глаза, и Катон улыбается. — Тот момент, когда они понимают, как сильно любят друг друга, и чем они готовы рискнуть, чтобы сохранить этого человека. Да, это страшно, перемены всегда страшны, а боль? Конечно, больно, но это лучший вариант, не так ли? Когда они, наконец, получат свой счастливый конец, они будут заслуживать его гораздо больше.

— Наверное, я никогда не думала об этом в таком ключе, — шепчу я, когда Катон нежно убирает прядь волос мне за ухо. — Обычно я закрываю книгу и ухожу ненадолго.

— Тогда позволь почитать ее тебе, — бормочет Катон, и я закрываю глаза, когда его голос омывает меня, пока Катон читает главу за главой, вплоть до того, как пара снова оказывается вместе. Все это время его низкий, мурлыкающий голос переносит меня в историю. Мягкие поглаживания Катона по моему боку, бедру и руке приводят меня в чувство, а когда он начинает читать сцену секса, я становлюсь ярко-красной и ерзаю, одновременно нервничая и возбуждаясь. Я слышу, как Катон вдыхает, и издает рык, когда притягивает меня ближе, позволяя мне почувствовать очень твердый и длинный член, доказывающий, что Катон тоже остался неравнодушным. Но Катон не прекращает читать, и я не прошу об этом.

Мы остаемся запертыми в пузыре, пока он читает мне эротику, и желание растет между нами, пока я почти не задыхаюсь, а его голос не становится хриплым.

— Скользя по ее шелковистым бедрам, провожу языком по своду ее стопы, а затем медленно целую ноги, которые уже несколько месяцев представляю себе переплетенными с моими. Остановившись, пробую на вкус каждый сантиметр ее прекрасной кожи, чтобы запомнить этот момент навсегда. Застонав подо мной, она выгибается, стремясь к моему рту, и когда он рукой запутывается в моих волосах и тянет меня вверх, я с готовностью иду навстречу. Я погружаюсь в поцелуй, а она обхватывает меня и крепко прижимает к себе. Ее влажный жар принимает меня, когда я устраиваюсь между ее ног…

— Черт возьми, — шепчу я, тщетно пытаясь игнорировать пульсацию между ног и напряженные соски.

— Ты в порядке, Талли? — пробормотал мне на ухо Катон. Вот гад. Он сделал это специально, а если нет, то он самый сексуально неосведомленный мужчина, которого я когда-либо встречала. Я ненавижу тот факт, что не могу устоять перед его притягательностью, когда вздыхаю и наклоняюсь к Катону, слегка задевая бедром. Ворча, он обхватывает мое левое бедро и держит меня неподвижно, когтями покалывая мою кожу. — Не делай этого, — урчит он.

— Что не делать? — невинно спрашиваю я.

— Не надо так тереться об меня. Я спал с тобой, обернувшейся вокруг меня, Талия. Каждый дюйм твоей сладкой, мягкой человеческой кожи был прижат к моей, и вот ты снова здесь, трешься об меня, как кошка в течке. Твое тело умоляет меня уступить желанию и попробовать тебя на вкус, как я хочу.

— Я… Мы… — Я запинаюсь на полуслове, а он тихонько хихикает, облизывая раковину моего уха.

— Я чувствую твое возбуждение, Талли, так что веди себя хорошо, маленький человечек. Мне очень трудно, — он затягивает слово, заставляя меня сглотнуть, — читать в таком состоянии.

— Я знаю, и чувствую это, — язвлю я, не в силах сдержаться.

— Не говори об этом, просто игнорируй, — бормочет Катон, устраиваясь поудобнее, чтобы снова погрузиться в книгу. Когда он, наконец, заканчивает читать, мы оба сексуально расстроены, но при этом улыбаемся от уха до уха от счастливого конца.

— Ты был прав — оно того стоило, — пробормотала я, поворачиваясь в объятиях Катона, чтобы увидеть его лицо, но выражение лица Катона заставило меня замереть. — Что? — спрашиваю я. Его лицо такое серьезное. — Катон?