Чугунные сапоги-скороходы

– Мне его честность понравилась, стало жаль парня. Потеря родителей – тяжелая травма, и любящей женщины рядом нет. Машина сломалась, ее дешевле продать, чем чинить. И, как назло, нужно ежедневно приезжать в Москву. С электричкой проблемы, она не всегда останавливается на платформе, где Федор садится в поезд, утром в шесть, потом в девять тридцать. А встречи назначаются на десять. Воробьеву приходится приезжать в Москву около семи и ждать в метро. Он стеснялся попроситься к нам на постой. Но потом у него от всех перипетий обострилась язва. Попасть сейчас в клинику для него смерти подобно. Партнеры поостерегутся иметь дело с больным. Ну, я и пригрела его. Места-то полно! Две квартиры на нижних этажах пустуют.

Клиентка замолчала.

– Судя по вашему рассказу, вы впервые увидели Федора, – сказал Иван Никифорович.

– Правильно, – согласилась Зинаида.

– Смею предположить, что братья не общались? – задала свой вопрос Ада Марковна.

Зинаида опустила глаза.

– Да. Но какое это имеет значение? Наум младше Игоря, Маргарита обожала младшего, тот появился на свет, когда мать была уже не юной девушкой. Понятно, что мальчика избаловали, он рос крайне непослушным, убегал из дома, вот такой ребенок. Игорек же уважал родителей, не доставлял им неприятностей. Сейчас он владеет бизнесом, содержит семью. Наум же уехал в другой город и пропал. Но Федя-то племянник Игорька. Родство веником за порог не отправить, пришлось помочь парню. Он мне понравился. Правильная речь, воспитанный, с набитым ртом за столом не болтает. Вежливый. Аккуратный. Ненавязчивый. Правда, возник вопрос.

Зинаида подняла одну бровь.

– Я логопед, врач, знаю, что с язвой желудка надо соблюдать диету.

– Верно, – согласился Вадим Борисович.

– А он ест копченую колбасу! – воскликнула Зинаида. – На завтрак бутерброды с ней делает. Ломоть черного хлеба, слой масла толщиной в метр, сверху штук пять-шесть кусков брауншвейгской колбаски, не тоненьких. Три-четыре таких сендвича. Запивает их черным кофе без молока и сахара. Странно же?

– Такую ежедневную трапезу не стоит устраивать даже очень здоровому человеку, – заявил Пирогов, – а уж больному тем более!

– Я приготовила утку с яблоками, – вздохнула Морина, – к ней картошку. Федор полакомился целой ножкой, потом крылом и половиной грудки.

– И не умер? – с самым серьезным видом осведомился Коробков.

– Нет! – воскликнула Морина. – Запил все лимонадом сладким. Пол-литровую бутылку дюшеса одним махом опустошил.

– Ого, – не выдержала я, – жирная утка с гарниром плюс газировка. Да после такого угощения неизбежны проблемы с пищеварением.

– Конечно, – согласилась Зинаида, – но это еще не все странности. Федор уезжает по делам утром, с десяти часов наша квартира пустует. Дети отправляются на работу, я еду в Марфо-Мариинскую обитель. Всю жизнь работаю детским логопедом, сначала в разных поликлиниках, потом случайно попала в этот монастырь: в нем оказывают бесплатную помощь ребяткам с ДЦП. И вот уже не один год для меня это лучшее место на свете. Приду туда и уходить не хочется. Дети замечательные, родители стойкие, сотрудники умницы. А уж настоятельница – диво дивное, чудо чудное. Доброты бесконечной, умная, милосердная. Дочки мои выросли, у внуков няня. У меня все хорошо в материальном плане. Поэтому я могу в обители много времени проводить, оказывать там помощь. Домой поздно прихожу. И тут случилось…

Глава пятая

Зинаида Борисовна понизила голос.

– Я зачем-то позавчера вырядилась в сапоги на каблуке. Приехала в обитель, поскользнулась во дворе, упала и больно ушиблась. Перелома нет, просто ссадина. Мне ее обработали, вроде легче стало. Но все равно некомфортно. Я поехала домой, вернулась в квартиру не как обычно, а в районе часа дня. Вошла в столовую и чую запах! Одеколон. Мужской. У меня чуткий нос, я сразу узнала аромат, таким парфюмом пользуется Федор. А он на втором этаже живет, ко мне поднимается лишь тогда, когда я всех зову поесть. Но племянник Игоря сейчас должен быть на каком-то совещании. Стою в комнате, на душе тревожно. И тут шаги! Входит Федор! Увидел меня, замер, похоже, испугался, но потом выдохнул:

– Уфф! Это вы!

Его появление меня ошарашило, потом я ответила:

– А кто еще может находиться в моей квартире?

Парень смутился.

– Сегодня я вернулся рано, встречу отменили. И слышу наверху шаги. Я испугался, вдруг к вам вор залез. Знаю, что вы, Зинаида Борисовна, поздно возвращаетесь, поспешил посмотреть. А это вы. Что случилось? Почему вы так рано вернулись?

Я рассказала ему, как упала. Федя заахал:

– Может, в аптеку сбегать? Мазь купить?

Я отказалась, в доме все есть, и спросила:

– Вы сами когда пришли?

И услышала:

– Так минут за пять до того, как вы домой вернулись.

Зинаида Борисовна неожиданно встала и показала на свою талию.

– У него вот тут сумочка висела, такие давно-давно торговцы на рынках носили. Деньги в них держали, типа кошелька большого на поясе.

Морина села.