Чуйка

– Вам выделят неисследованный мир и поставят несколько практических задач. Сразу предупреждаю: неудовлетворительная оценка за экзамен выставляется в случае вашего невозвращения в контрольный срок. Погибли вы там, попали в плен или рабство – не принципиально. Правда, в последних двух случаях остаётся шанс, что вас, возможно, когда-нибудь вытащат назад. Но не факт. Прецеденты были, но редко. Уяснили?

– Да, а что будет означать удовлетворительная оценка?

– Что вы не готовы к внешней самостоятельной деятельности. В этом случае вам присвоят звание младшего лейтенанта, но станут использовать только в составе групп и исключительно на нашей территории.

– А четвёрка и пятёрка будут означать лейтенантские погоны?

– Четвёрка – да, и работа в группе. А пятёрка – старший лейтенант и руководство группой или другие самостоятельные задачи. Ещё вопросы есть?

– Когда приступать к учёбе?

– Подождите немного, я сейчас распечатаю программу.

Подполковник внёс в готовый файл несколько правок и отправил его на принтер.

– Вот ваша программа. – Он протянул Степану тонкую папочку. – Даты занятий и номера аудиторий тут указаны. Распишитесь вот здесь. – Он достал из сейфа и передал Степану журнал, раскрытый на нужной странице. Место для подписи было отмечено галочкой. – Теперь вот тут, это подписка о неразглашении информации. Спасибо. Учебная библиотека находится в помещении номер сто двадцать шесть. Если будут вопросы – обращайтесь, я почти всегда на месте. При возникновении форс-мажорных обстоятельств, когда вы не сможете прибыть на занятие, звоните дежурному, мне передадут. Всё, можете быть свободны. Да, – подполковник бросил взгляд на часы, – через семнадцать минут у вас первая лекция по истории Погранслужбы. Аудитория номер двадцать один. Не опаздывайте.

Разумеется, Степан не опоздал. Решил, что в библиотеку сможет зайти и после лекции. Оказалось, что поступил абсолютно правильно, так как, в противном случае, ему пришлось бы всё равно туда возвращаться.

Профессор, читающий историю Погранслужбы, оказался весьма немолодым человеком. Но эпитет «старый» к нему как-то неловко было применять, несмотря на полностью поседевшие волосы и изборождённое глубокими морщинами лицо, слишком уж резко и порывисто он двигался, чётко выговаривал слова, выверенно строил фразы. Как говорится: выглядит старо, а глядит молодо. И похоже, с музой Клио он давно и прочно на «ты». Может быть, даже свитки ей иногда правит.

Общение с ним совсем не походило на лекцию, скорее это была беседа патриарха с неофитом. Слова профессора не оставляли камня на камне от привычных, устоявшихся представлений, но это совсем не беспокоило, а лишь разжигало интерес.

– Как вы думаете, молодой человек, сколько процентов достоверной информации содержится в современных учебниках истории? – спросил профессор, после того как представился.

Степан вспомнил расхожую фразу о том, что в нашей стране прошлое непредсказуемо, рассказы о том, как переписывали учебники в девяностые, и заявил:

– Менее пятидесяти.

– О, молодой человек, похоже, с вами у нас будет не много трудностей. На самом деле не более десяти процентов. Всё остальное – досужие вымыслы. Какое событие из прошлого ни возьми – либо его вообще не было, либо всё обстояло абсолютно иначе. Я не вчерашние события имею в виду, а те, что отделены от нас хотя бы несколькими поколениями. Как вы думаете, почему это происходит?

– Историю переписывают.

– Молодец! Ещё?

– Её пишут не очевидцы событий.

– Опять в десятку! Вы положительно мне нравитесь. Может быть, и третью причину назовёте?

– С ходу не берусь, – ответил Степан.

– И это хорошо, что вы не стали пытаться угадывать. Потому что третья причина не настолько очевидна, и вы, скорее всего, промахнулись бы. Третья причина в очевидцах. Человек видит то, что готов увидеть в соответствии со своими представлениями. Как вы думаете, что мог увидеть издали древний грек, если бы ему показали всадника? При условии, что он хорошо знаком с лошадьми, но никогда не видел человека верхом на лошади.

– Кентавра?

– Правильно! Это единственное объяснение тому, что кентавров видели только в Греции и лишь во времена античности. А теперь ещё один вопрос: на сколько процентов достоверны древнегреческие мифы? Я имею в виду не буквальное описание, а то, что находится в сухом остатке: сами события, их участники, используемые ими артефакты.

– Я думаю, что древнегреческие мифы не беспочвенны. Что-то подобное там наверняка происходило. Процентов на тридцать.

– На девяносто процентов!

– Вы хотите сказать, что всё, что там говорится о богах, это правда? – удивился Степан.

– Нет, конечно! Никаких богов не существует, их придумали люди.

– Но почему тогда?

– Всё дело в интерпретации событий. Люди видели то, что были готовы увидеть. Теперь сможете сами ответить, почему достоверность так высока?

– Древнегреческие мифы не переписывали?