Чукчи. Том I

Оленные чукчи, по крайней мере, в настоящее время весьма склонны жениться на женщинах из чужих племен. "Мы хотим знать их вкус, — весьма цинично заявил мне ранее упомянутый ttьgьn, — мы ведь любители". В полосе, пограничной с коряками, оленные чукчи и коряки легко смешиваются между собой посредством браков. Этому способствует также и то, что их язык и образ жизни почти одинаковы. В этом районе вы можете встретить много семей смешанной чукотско-коряцкой крови. Невозможно даже сказать, к какому именно племени они принадлежат. Различить их очень трудно еще и потому, что и чукчи и коряки называют себя одинаково — Cawcu, а друг друга — Tanьtan^[203]. Часты браки между чукчами и оленными чуванцами. Еще чаще, как уже было отмечено, смешанные браки между чукчами оленными, приморскими чукчами и эскимосами. Мне известно несколько случаев брака между чукчами и тунгусами или ламутами. Смешанные браки с тунгусами заключаются двояко. В первом случае богатый чукча, женясь на тунгусской девушке, уплачивает за нее живыми оленями, согласно тунгусским обычаям. Молодая жена по большей части принимает чукотский образ жизни, во всем сильно отличающийся от тунгусского. Лишь немногие тунгусские женщины продолжают придерживаться своих прежних обычаев и обрядов, и тогда жизнь семьи имеет двойной характер. Зимой они живут в чукотском "настоящем шатре", запрягают оленей в чукотскую нарту и так далее. Летом они живут в тунгусском шатре, ездят верхом на оленях, охотятся на диких оленей и горных баранов. С женой-тунгуской приходит и вся ее семья, голодная и беззаботная, часто приходит и весь род, рассчитывая на помощь своего богатого родственника. Поэтому даже очень богатый чукча после женитьбы на тунгусской женщине через некоторое время заметно беднеет. Почти невозможно отказать родственникам тунгусам, которые просят убить им оленей на мясо. Ведь они постоянно стоят на рубеже голодной смерти. Зять-оленевод должен помогать им, часто против своего желания.

Вторую категорию таких смешанных браков представляют тунгусы-мужчины, женившиеся на чукотских женщинах. Молодой тунгус, устав от голодной жизни тундренного охотника, приходит на чукотское стойбище. Его принимают сначала как пастуха, потом он становится приемным зятем. Зажиточная чукотская семья, в которой не хватает мужских пастухов, не спрашивает пришельца, к какому племени он принадлежит; от него требуется только бдительная охрана стада. Я знал одну тунгусскую семью на Сухом Анюе, состоявшую из пяти взрослых братьев. Все они женились на чукотских девушках. Во время моего посещения у каждого из них было большое стадо, полученное за женой. Конечно, такие тунгусы усваивают чукотский образ жизни, и очень редко их дети говорят на языке своих отцов. Женщине труднее отказаться от своего образа жизни и усвоить обычаи чужого племени. Поэтому, попав в чужую семью, чукчанки и там принимаются вести хозяйство так, как они привыкли. Я не знаю, пожалуй, ни одного случая, чтобы чукотская женщина, выйдя замуж за тунгуса, перешла в его семью, приняв во всем тунгусский уклад жизни. Все, что было сказано относительно тунгусов, можно повторить и в отношении браков чукоч с юкагирами Западной Колымской тундры. Юкагиры еще беднее, чем тунгусы. Для юкагирского юноши является несомненным счастьем, если его примет в зятья какая-нибудь оленеводческая чукотская семья.