Чукчи. Том I

Некоторые особенности чукотского группового брака проливают свет также на сущность семейной группы. Определяя состав соучастников группового брака, В. Г. Богораз пишет: «двоюродные и троюродные братья чаще всего бывают связаны узами группового брака. Родные братья, напротив, никогда не вступают в такой союз»[45]. «Члены брачной группы стоят друг к другу ближе, чем даже родственники по мужской линии, но… эти две связи обычно соединяются»[46]. «В старину такая форма брака, как совершенно указывает автор, служила, очевидно, связью между членами родственной группы. С течением времени в такой союз стали вступать и другие люди, связанные не родством, а только дружбой»[47]. На это указывает и отмеченный В. Г. Богоразом обычай, согласно которому не состоящие между собой в родственных отношениях чукчи, вступая «в групповой брак, совершают помазание кровью и жертвоприношение сначала в одном шатре, потом в другом. После этого они считаются принадлежащими к одному огню, что делает их родственными по мужской линии»[48]. Этот пережиток, по мнению Л. Я. Штернберга, известного русского морганиста, лучшего знатока социального строя народов Севера, «служит неоспоримым свидетельством, что групповой брак практиковался первоначально исключительно между братьями и кузенами по мужской линии, как теперь у гиляков, и что эндогамия была неизвестна»[49].

«Другая система группового брака [чукоч], — продолжает Л. Я. Штернберг, — более типична для туранской системы; это групповой брак нескольких мужчин, женатых на сестрах. Узы, связывающие этих лиц, крепче, нежели узы между родными братьями: они должны вместе сражаться и вместе пасть, а это значит, что они, как члены рода, связаны обязанностью кровавой мести. Принимая во внимание указанные выше несомненные признаки обязательного кузенного брака, нужно полагать, что такие лица, берущие в жены сестер, раньше были „братьями“ (родными и коллатеральными), как у гиляков, и что термин „кузен“ („кузина“) был раньше термином дифференцированным, как и в туранской системе. Только вынужденная эндогамия сломила старую систему, оставив, однако, сильные пережитки в групповом и кузенном браке»[50].

В изложении вопроса о браке у оленных чукоч нужно подчеркнуть принципиальную ошибку В. Г. Богораза, назвавшего чукотский брак моногамным, что, конечно, неверно, ибо возникновение моногамии связано с возникновением классового общества и закрепощением женщины. Впрочем, из характеристики самого автора вытекает, что брак у чукоч не моногамный, а типично парный, легкорасторжимый. Так, на стр. 132 он говорит: «У чукоч брачные узы разрываются легко, по самым разнообразным причинам». Еще дальше он отмечает: «В 1898 году, когда я работал по переписи чукоч Колымского округа, я имел возможность установить, что почти треть всех женщин разводилась по одному разу или по несколько раз».

Интересно отметить также, что, по свидетельству В. Г. Богораза, у чукоч сохранились рассказы о кровнородственном браке «времен первого творения»[51].

На этом можно закончить рассмотрение первой части монографии «Чукчи». Из всего сказанного мы убедились, что работа В. Г. Богораза отличается насыщенностью фактами и блестящим изложением и представляет собою наиболее обстоятельное исследование чукоч. Исходя из этого, Институт народов Севера считает, что «Чукчи», несмотря на свои идеологические дефекты, а также на некоторый излишне подчеркнутый натурализм в описании сексуальной жизни чукоч, сослужат большую службу практикам и теоретикам социалистического строительства в выяснении истории и общественного строя чукоч. Рассматривая эту монографию как исторический документ, отражающий жизнь чукоч конца прошлого века, Институт не считает целесообразным снабжать «Чукоч» какими-либо дополнениями, освещающими те решительные изменения в культурно-экономическом положении чукоч, которые произошли за советское время. Одновременно читатель должен, конечно, помнить, что работа В. Г. Богораза написана более тридцати лет назад и что целый ряд явлений чукотской общественной жизни уже исчез или изменился до неузнаваемости под влиянием той огромной работы, которая идет в нашем Союзе по культурно-экономическому подъему народов Крайнего Севера.

Вполне прав авто, когда он в предисловии к настоящему изданию «Чукоч» пишет: «Именно в связи с этой огромной работой, развернувшейся на Советском Севере, оказалось невозможным дополнить мою монографию более поздними данными. Пришлось бы написать еще четыре таких же больших дополнительных тома. Историю чукотского народа дополняет и изменяет советская жизнь, переводя ее из старых архаических форм в новую социальную организацию»[52].

Я. П. Алькор.

ПРЕДИСЛОВИЕ АВТОРА К РУССКОМУ ИЗДАНИЮ