Чукчи. Том II. Религия

Я встречал, однако, чукоч, которые совсем не носили амулетов. Некоторым из них «духи» запретили пользоваться помощью амулетов. Другие просто по своим убеждениям считали это бесполезным: «Я ничего не ношу на теле, — сказал мне один чукча, — потому что я знаю, что от таких маленьких предметов нет никакой помощи». Один шаман, по имени «Женщина-царапка» (Vegьtku-?e), зашел еще дальше и заявил, что все сделанные человеком предметы никуда не годны. Он сказал, что ни полоски кожи, разрисованные различными изображениями, ни куклы не приносят никакой реальной пользы. По его словам, «ничто, созданное человеком, не обладает какой бы то ни было силой. В противоположность этому вся сила заключается в божестве, которое создало и самого человека и все предметы охоты».

Амулеты прикрепляются также и к различному снаряжению, употребляемому в рыболовстве и на охоте. Так, деревянные изображения тюленя привязываются между поплавками сети для ловли тюленей. Предполагается, что изображения притягивают к себе тюленей и захватывают их. Иногда все поплавки сети имеют форму таких изображений.[114] Часто бусина серого цвета представляет собой амулет. В коллекции, собранной мною, имеется большая мешковидная сеть, к одной из петель которой привязан подобный амулет. Так же часто привязываются к сетям, ружьям и самострелам маленькие кусочки красной материи или выделанной кожи, которой придается грубая человеческая форма. Они представляют «помощников», о которых я уже говорил выше.

Семейные «охранители» у чукоч-оленеводов

Значение семейных «охранителей» более сложно и запутано, чем значение личных «защитников», но мы увидим, что они состоят главным образом из сочетаний различных разновидностей описанных уже выше амулетов. Эти амулеты, собранные вместе, представляют собой святыню, помогающую материальному благополучию семьи и защищающую ее от нападений злых духов.

Я уже отмечал, что семейные охранители чукоч-оленеводов и приморских жителей отличаются друг от друга. У оленных чукоч семейные охранители и священные предметы употребляются для содействия материальному благополучию их владельцев, т. е. главным образом для охранения стад.

Очаг

Главное место среди священных предметов в хозяйстве принадлежит очагу, к огню которого каждый праздник прибавляется искра, вытертая из всех переходящих по наследству деревянных приборов для добывания огня. Каждая семья имеет собственный огонь. Семьи, огонь которых происходит от разных линий предков, даже в том случае, если они многие годы прожили вместе, тщательно охраняют свой огонь от всякого соединения с чужим огнем. Заем огня от соседей считается величайшим грехом. Если стойбище располагается на месте, которое прежде занимала другая семья, то для того, чтобы разложить огонь, хозяйка стойбища не будет пользоваться углем или деревом, оставшимся от прежних хозяев. Даже в безлесной тундре она скорее изломает нарту на дрова, чем возьмет хоть одну дощечку, на которой остались знаки чужого огня. Мена предметов домашнего хозяйства, употребление которых связано с очагом, как, например, котелки, блюда, лампы, миски для мяса и т. п., также совершенно не допускается. Считается грехом даже разогреть на очаге кусок холодного мяса, сваренного на другом очаге. Все эти ограничения, однако, относятся только к «естественному огню», полученному посредством деревянного сверла и священной доски для вытирания огня. Напротив того, огнивом, серницей и спичками можно свободно обмениваться и занимать их друг у друга, так как они не имеют ничего общего со священным семейным огнем. Чукотская женщина охотно возьмет у соседей спички, кремень и огниво, так как все это не связано с семейным очагом, но никогда не возьмет ивового трута, так как он смешивается с углем, а уголь взят с чужого очага. Чукчи не считают возможным взять что-либо, принадлежащее к очагу оленных коряков, у которых тоже есть священный прибор для добывания огня, но они не колеблясь возьмут головешку или тлеющий уголь с очага русских или ламутов.[115]

Во время моего пребывания среди чукоч я имел много столкновений с женщинами из-за огня. Многие из них не имели чайников и все же не разрешали мне кипятить воду в моем чайнике, так как он стоял раньше на чужом очаге. Нередко приходилось оставаться без горячего чая. В других случаях мы разжигали отдельный огонь и пили чай вне шатра.

Братья, двоюродные братья и родственники по мужской линии, живущие на одном и том же стойбище или по соседству, могут свободно обмениваться огнем. Если один из них переселяется в более отдаленный район, его огонь постепенно отчуждается от начального очага, так как он поддерживается чужими дровами и вдыхает чужой воздух. Благодаря этому даже братья, жившие отдельно друг от друга в течение многих лет, теряют право меняться огнем.