Чукотская сага

…чилось опять, что я посвятила почти всё письмо своим переживаниям и всяким делам, связанным с моей собственной персоной. А я хотела написать тебе, Татьянка, о здешней жизни, о необыкновенной заполярной весне… Но я не писала тебе с января — около пяти месяцев, — и поэтому мне прежде всего хотелось поделиться с тобой тем, что так волновало меня всё это время.

Между тем в нашем поселке происходят десятки событий, каждое из которых заслуживает целого письма. Вот, к примеру, хоть одно из этих событий. Недавно от берегового припая оторвалась большая льдина, и на ней унесло в Чукотское море одного здешнего охотника. Несколько дней его носило по открытому морю, он уже почти и не надеялся на спасение. У него не было ни пищи, ни пресной воды, его льдина столкнулась с айсбергом и раскололась, так что он остался на маленьком осколке. Словом, досталось бедняге крепко, он уж действительно был, можно сказать, одной ногой в могиле.

У нас тут всё было поднято на поиски. Я тоже три дня ходила по тундре с одной из спасательных партий (мы ведь не знали сначала, что его унесло на льдине). Потом его обнаружил самолет, специально присланный из Анадыря, и вскоре пароход «Уэлен» снял его со льдины. Самое замечательное в этой истории не её внешняя сторона, не приключения охотника, которого носило по морю, а та удивительная внутренняя перемена, которая произошла в этом охотнике. Ты бы видела, Танечка, как он переменился! Был он человеком легкомысленным до крайности, хвастунишкой, редкостным лентяем. А теперь он в своей бригаде один из лучших.

Одни говорят, что это результат испытаний, пережитых им. Несколько суток он боролся один на один со смертью, сумел одолеть немалые трудности. Вплавь перебирался с расколовшейся льдины на более прочную, по крупинкам собирал уцелевший кое-где снег, чтобы добыть себе пресную воду… Словом, лениться было некогда, работать приходилось не жалея сил, по-настоящему. Только неустанный труд помог ему продержаться до прихода «Уэлена». Вот, говорят, он и приучился на льдине работать.

Другие — и не только в шутку — объясняют перемену тем, что этот охотник побыл некоторое время наедине с самим собой (вообще это ему совсем несвойственно). Дескать, болтать не с кем было, вот и пришлось впервые в жизни задуматься, вспомнить, как жил, посмотреть на себя со стороны. Картина получилась неприглядная, вот и понял человек, что надо жить по-другому, если удастся спастись от смерти.

А мне кажется, что на Кэнири (этого охотника зовут Кэнири) больше всего повлиял огромный размах спасательных работ. Он, видимо, и не предполагал, что на его поиски будут брошены такие силы — столько людей, вельботов, собачьих упряжек, самолет, пароход! Может, некоторые люди потому и бахвалятся, что смутно ощущают свою легковесность, ощущают несерьезное, неуважительное отношение товарищей. Вот и пытаются «набить себе цену». А тут Кэнири увидел, что, несмотря ни на что, его ценят, борются за его жизнь, рискуя собственной жизнью. Тут уж, конечно, не до бахвальства, тут надо платить чистой монетой труда. Думаю, что он это понял, почувствовал.

Я никогда, Таня, не забуду, как прощался Кэнири с летчиком, который его обнаружил. Летчик действительно очень рисковал во время поисков, так как погода была тогда нелетная. А он сумел не только обнаружить Кэнири, но, и сбросить ему на льдину пакет с продовольствием. Когда он улетал в Анадырь, весь поселок вышел провожать его. Кэнири ни одного слова не мог произнести. Летчик протянул руку, а Кэнири даже пожать её не смог, потому что у него на руках было в это время двое малышей — его сыновья. А спустить их на минутку с рук или передать жене он от волнения не догадался. Летчик и сам был взволнован, но старался не показать этого. Он взъерошил черные головенки мальчишек и похлопал Кэнири по плечу. А тот только кивал головой и смотрел полными слез глазами на своего спасителя, уже садившегося в самолет.

Теперь, когда удивляются перемене, происшедшей в Кэнири, мне всегда вспоминается эта сцена прощания. А перемена, видимо, на самом деле удивительная. Вчера встретил меня старый Мэмыль и говорит: «Слышали, Валя, новость? Не нашли мы Кэнири! Наверно, потонул он в Чукотском море. Вместо него совсем другого человека со льдины сняли. Совершенно другой человек! Подменили Кэнири морские кэле. Только просчитались: плохого взяли, а дали хорошего».

Ну, Танечка, не буду больше отнимать у тебя время эргыронскими новостями. Крепко-крепко целую тебя, моя родная, и надеюсь, что ты употребишь всё свое влияние для того, чтобы воздействовать на мою маму. Не люблю, когда она меня ругает.

Васе и маме твоей — самый сердечный привет!

Валька.

P.S. Танечка, хочу внести небольшое уточнение в свой адрес. Речь, собственно, идёт не столько об адресе (который остается прежним), сколько об адресате. Пиши теперь не «Валентине Алексеевне Крамаренковой», а «Валентине Алексеевне Эйнес». В первый же день после окончания учебного года мы зарегистрируемся. Так что к приходу твоего следующего письма у меня уже будет новая фамилия.