Болтают, что ты некрасива,Не верь этим склокам, не верь.Иначе какая бы силаТолкнула меня в эту дверь?Какая бы ласка согрелаОзябшее сердце мое?Болтают, что ты постарела.Не верь этим слухам – вранье.Каким бы магнитом всесильнымЯ мог быть притянут сюдаНе будь ты хоть каплю красивой,Не будь ты еще молода?Ты видишь сама – я оттаялВ твоем беззаветном огне.А люди? Пусть люди болтают –Они все завидуют мне!Распахни наши окна, мама,Только те, что выходят в сад.Пусть прольет синева хоть малостьБлики счастья в твои глаза.Пусть окатит тебя апрельюПерезвонного ветра бег,И наш сад стоголосой трельюПритянет твой взгляд к себе.Мама-мама, я нежно помнюКаждый шорох и звук любой,И уют наших светлых комнат,И, конечно, твою любовь.Помню, помню: за нашим садомРассыпался на веслах пруд,И белесых берез прохладаМне давила ветвями в грудь.А на склонах ютились вербы,Словно кудри больших людей,И качалось на волнах небо,И дробилось в густой воде.Но и плеск, и мечты, и гордостьЯ в ту пору сводил на нет.И вот с болью листаю годы,О которых ты пишешь мне.Эти письма… Ах, эти письма!Что в них, что в них такое есть,Что так чутко они и близкоМогут в душу сыновью влезть?
Старость, говорят…
Старость, мол, не радость. И чаша сияВ свой час никого не минует.Старость придет, но где буду я?Ее это пусть не волнует!Я не намерен ее поджидать,Стоя в дверях нараспашку.Кого-то другого ей надо искать —Со мной допустила промашку.Если найдет, и стоит у дверей,И кнопку звонка нажимает —Я в этот час принимаю друзей,Я занят! Пусть дальше шагает.
Так вы сегодня хороши
Сегодня всех вас, женщин милых,Россия поздравляет от души!Мы даже выразить не в силах,Как вы сегодня хороши.С весенней силой пробужденьяПриходит светлый праздник ваш –Так поднимая настроенье,Что вряд ли словом передашь.Улыбкой, вздохом, верным взглядомМы ловим ваших мыслей нить,Чтоб в нужный миг быть с вами рядомИ вашу радость разделить.В прекрасные минуты этиМы признаемся вновь и вновь:Нет выше радости на свете,Чем милой женщины любовь.И ждем в ответ такого слова,Такой улыбки ждем в ответ,Чтоб шар земной качнулся снова,Как в первый раз, в семнадцать лет.