– Ох, господи, боже ты мой! – тоненько заверещала тётка, грузно опускаясь на песок. – Ой, лихо мне! За что караешь, Господи? Что делать-то теперь? Пожалейте, начальник, двое детишек маленьких у меня! Как я их без лодки прокормлю? Не отбирайте, Христа ради! – вцепилась себе в волосы, закачалась из стороны в сторону, роняя крупные слёзы.
Ник достал из кармана штанов две пачки денег, взвешивая, покачал их на ладонях, и ту, что показалась поувесистей, бросил на колени бьющейся в истерике несчастной председательше.
– Ой, что это? – тут же прекратила рыдать тётка. – Деньжищ-то сколько! Это всё нам?
– Вам, вам, – заверил Ник. – Купите потом новую лодку, мотор хороший, гостинцы детишкам, ещё чего-нибудь.
– Это чтобы про НКВД плохо не думали, – добавил от себя Сизый. – А то взяли моду ругать нас по-всякому, обвинять чёрт знает в чём. А мы ребята добрые, покладистые, даже щедрые – временами, ежели для пользы дела…
Лодка, уверенно рассекая серые речные воды, неслась вперёд, вниз по течению, покрывая за час больше двадцати километров.
Бодро тарахтел мотор, в лицо летели холодные брызги.
Настроение было преотличное: приближалась конечная точка маршрута, обещающая полноценный отдых и встречу с некоторыми, уже подзабытыми, благами цивилизации.
В лодке, кроме Ника, находились Лёха, Гешка и Айна. Остальная часть отряда, во главе с Никоненко, должна была следовать в Анадырь прежним ходом. Впрочем, не исключено, что Курчавый за ними потом несколько лодок пошлёт.
В лучах предзакатного солнца замелькали первые неказистые домики, серые бараки.
Вот и он – славный город Анадырь, северо-восточный форпост России.
Впереди показалась небольшая пристань, у помоста которой покачивалось с десяток разномастных лодок и один дряхлый катерок, обладатель широченной ржавой трубы.
– Туда правь! – скомандовал, перекрикивая гул мотора, Ник и махнул рукой сидящему на руле Гешке. – Прямо туда! Чуть правее катера!
На краю причала застыла тоненькая стройная фигурка в военной форме.
Ветер развивал светлую прядь, выбившуюся из-под пилотки.
Неужели она?