Чума

Но потерял равновесие, и плюхнулся на пол. Не расплескав и капли! Подсунул кружку себе под лицо, которое он, как видно, уже был не в состоянии оторвать от пола, и затих…

— Лансерот!

— Ик! — встрепенулся рыцарь, и посмотрел на меня. В мою сторону.

— Лансерот. За мной!

— Ик! — в который раз икнул пет, начав шарить что-то под столом — Простите мужики, долг зовет.

Он встала, упал, и я услышал странные булькающие звуки откуда-то изнутри его тела. Поднялся на четвереньки, залез под стол, вылез оттуда задом наперед, с мечом в руке. Ну хоть его не посеял, и то хлеб! Поднялся, отсалютовал собутыльникам, и поплелся к выходу.

— УуД-Ачи! — отзывался один из оставшихся и запрокинул еще кружечку.

— Ну, еще по одной!

Кажется, я ошибся дверью. Тут собираются не готовые к работе, а как раз её спровадившие. Вон, и песни распевают уже, как им весело живется. На просторах и с деньгами.

Выйдя на улицу, я осмотрел окосевшего сразу на оба глаза рыцаря с ног до головы. Видок… Хотя как плюс, можно добавить прорисовавшиеся большей четкостью волосы. Только…

— Лансерот, попрыгай.

— «Буль», «буль», «буль» — попрыгал он.

Там внутри явно что-то булькает. Перекатывается и вообще мешает.

— Лансерот, проткни себе ногу.

Проткнул и даже не задумался.

— Пищь… — на секунду хлынула из «раны» струйка, а после потекла и из голенища стального сапога.

— Проткни другую ногу и не дай ране закрыться.

Проткнул, устроив сразу несколько фонтанчиков вокруг постоянно ковыряющего ногу меча. Есть плюс в том, что у него одна нога босая! Есть!

Высунувшиеся из таверны завсегдатае, как очевидно, уже собиравшиеся домой, по причине полного, и бесповоротного, прогула денек, поначалу не могли понять что происходит. Кровь хлещет, мужик ковыряет ногу… Другой стоит рядом, и смотрит. А потом смекнули! Видать по запаху, так как цвет вырывающейся под давлением наружу бурды, в принципе, можно легко спутать с кровь, даже днем, и на трезвую голову.

Вокруг фонтанчиков тут же организовалась толпа почитателей с кружками, и прочих охочих на дармовщину, пристроившихся прямо лежа на мостовой. Кто-то даже сбегал в таверну за тарой, подтянув с собой еще пару желающих нажраться задарма.

Прохожие, следующие мимо по этой почти безлюдной улице, вообще крутили у виска, хватались за голову, бежали, или вообще, присоединялись к пиру. Один из таких даже произнес:

— Это ж как надо было нажраться, ЮК, чтоб кровь вином стала? — принюхался, покрутив носом словно собака — Или даже водкой… — и присосался к самой ране, перекрыв многим доступ.

Его оттащили, завязалась короткая драка за место под солнцем… точнее, за место у великого спиртового меча, вскоре быстро утихшая, вновь создав идиллию царства алканного.

По мере падения давления и уменьшения в теле жидкости, воин тихонько приходил в себя. Его взгляд уже становился более осмысленным, действие менее машинальными, а ход мыслей начинал приобретать ясность.

— Что, все!? — сказал один из бухариков, когда воин вынул меч из ноги.

— Мерзкая кровь бездны! — провозгласил рыцарь, замахиваясь мечом.

Народ успел бросится в рассыпную, но он вместо них, рубанул свою же ногу ниже колена. На землю хлынул водопад из спиртосодержащего.

— Ааа! Бухло!

— Вино на землю проливают!

— Спасай красненькую! Спасай беленькую! — запели мужики, обступая война плотным кольцом, уже откровенно как свиньи, начав лакать прямо с земли.

— Мерзкая… Эй, а ну отвалите, брысь!

— Еще, еще, еще!

— ВвСцинь! — обрубил воин себе и вторую ногу, вытянув ей вперед и встав на ту, что уже успела отрегенится.

— УРА! — новый, пусть и короткий, но обильный фонтан.

— Лансерот. Возвращайся в поместье к хозяйке. Никого не убивай по дороге, в неприятности не влезай. Если будут не пускать в поместье, скажи позвать Саару, она разберется.

В ответ воин хотел припасть на одно колено, в своей манере, с мечом в землю, но понял, что если так сделает, между рукоятью и камнем, будет чья-то голова. Поэтому просто кивнул, и аккуратно обойдя, и лишь немного потревожив, бухариков, свалил прочь. Я тоже свалил, пока меня не обвинили во всех смертных грехах, «обиженные, и недобравшие».

Как оказалось, я действительно ошибся таверной. Улицей, если конкретней. В таверне ищущих работу было мрачно и уныло. Никаких песен, никакой выпивки. Скромный паек и хмурые рожи. Сразу видно: людям нужна работа.

— Маги среди вас есть? — поинтересовался я у толпы, чуть ли не с порога.

— Да мы тут все, немного маги, немного нет — ответил какой-то унылый лысый мужичек и приложился к стакану воды как к спасительному рассолу.

— Так кто-нибудь сможет? — я объял себя огнем до середины тела.

— Нет. — ответил все тот же за всех и сразу, и вновь приложился к стакану.

Впрочем, остальные после такого и вовсе по отворачивались от меня. Нафиг, нафиг, люди с такими запросами ничего хорошего не сулят.

— Ну а чистые среди вас есть?

— Ну я. — встал усатый мужичок справа от меня.

Я взглянул на него в магическом зрении…

— Брешешь.

— Брешу. — не стал отрицать очевидное он, и сел обратно.

— Ну а желающие умереть за деньги есть?

— Да тут все такие. — отозвался тот же лысый — Только у каждого своя цена.