Чума

Неделю… Месяц! Месяц меня ни для кого нет, меня не беспокоить! Барон изволил отдыхать, он устал и занят! Барон делает детей!.. Ну вообще-то не делает… но одной мраморноглазой красотке это знать не обязательно.

— Ну что еще!? — гневно-недовольно провозгласил я, в сторону резко распахнувшейся двери, в самый ответственный момент переплетения телами.

Но прикусил язык, расфокусировав и сфокусировав взгляд. В дверном проеме стоял граф. Граф Вермиштайн. Данис. Взмыленный, как загнанная лошадь, взъерошенный, как чокнутый ученый, и запыхавшийся, как гонец мира или войны. С горящими глазами, будь то только что сбежал со сковороды, где шла демоническая оргия.

— Что еще? — проговорил я, только уже шёпотом.

Девушка подо мной, только сейчас заметившая, что я перестал двигаться, проследила за взглядом и, увидев, графа, поспешила прикрыться. Что, глупо, прерывать верх, с оголенным низом, и кое-чем внутри.

— Она… — наконец сумевший родить слово граф. — Скорее! Живее идем! — подскочил он ко мне и схватил за руку, не терпя никаких возражений, потащил за собой прямо в том виде, каком я был.

— Погоди! Дай хоть одеться то!

— Некогда одеваться! Живее! — проорал он не своим голосом и перешёл на бег.

Я дернул у встреченной горничной поднос, но тут же понял, что им прикрываться вообще-то глупо, и тут же выкинул в сторону еще одной служанке прямо по курсу:

— Передник живее!

Девчушка растерялась, но уже ближе к нашему подходу, сообразила, и я обзавелся обманчивой юбчонкой. Плевать! Что там с графом-то случилось?

— Что случилось-то? — поинтересовался я, перестав быть грузом на аркане, начав бежать рядом, и даже чуть быстрее.

— Виола! Она!.. — он не договорил, так как мы наткнулись на стоящею посреди лестничного пролета лошадь.

Графскую лошадь, в которую он тут же и вскочил, и мне ничего не оставалось, кроме как запрыгнуть следом. Чтоб собственно просто выскакать из ворот, перед которыми уже словно по приезду цирка шапито, копошилась куча людей, лошадей, повозок, стояли или устанавливались шатры, и вообще, творился какой-то базар.

Чуть ли не на этом же коне граф вскакал в одну из палаток, быстро миновал несколько шлюзов, ведя меня за собой, прибыв в довольно просторный и светлый шатер, с одним единственным столиком посередине, и шкафчиком в углу, в который напихивал склянки какой-то черный доктор.

— Что с ней? — вновь задал я вопрос, подходя ближе к девушке, что удобно расположилась на этом самом столике-каталке.

— Она заразилась! — почти прорыдал граф.

— Лекарство? — хладнокровно ответил я, подходя еще ближе в своем переднике.

— Оно не работает!

Я резко обернулся и уставился на графа. Отчаянье… значит, реально не работает.

— Я умру? — как-то тихо и скромно, совсем не своим обычным, властным, голосом, проговорила Виола, лежа на операционном столе с колесиками.

Я почесал репу, почесал то, что под передником.

— Слушай, а ты не мог бы мне хотя бы одежду защитную выдать перед походом к зараженной, а? — обратился я к Данису.

— Если она умрет, одежда тебе не понадобится. — процедил он сквозь зубы.

— Умеешь ты мотивировать… Но знаешь, будет плохо, если я умру раньше, чем она.

— Это врят ли, я же не умер.

— То есть… эх, мне теперь весь замок опять отмывать, да?

— Это вряд ли — подал голос доктор у шкафчика. — Гриб еще не в том состоянии, когда может давать хоть какие-то споры. Я совершенно уверенно и ответственно заявляю — он повернулся к нам лицом, оторвавшись от своих склянок — она не заразна.

А это странно. Может тут какая иная чума? Или там простуда банальная — маги ведь не болеют, и кое-кто мог запросто принять простое недомогание, отравление или месячные, за смертельную болезнь.

Я даже оказался почти готов спросить девушку в лоб «Виола, а у тебя месячные уже были? Кровь там, между ног текла? А то ты со своей магией и тренировками могла запросто зевнуть этот процесс». Но понял, что даже если это не так, и у неё какая-то там иная болезнь, когда она выздоровеет, то меня обязательно убьет. А уж если это реально так…

— А… А это точно гриб? — наконец нашел что сказать я.

Виола подняла свою руку, вполне обыденно и легко, без присуще зараженным в последней стадии тотальной нехватки сил, где между костяшками пальцев красовался небольшой пучок сизеньких грибов.

— Понял, приступаю к работе. — сказал я, и углядев в шкафу со склянками и скальпель и тару, аккуратно срезал образец заразы.

Итак, что мы имеем?

— Лекарство пила?

— Пила.

— Как давно и сколько?

— Несколько стандартных пузырьков. Последний час назад. — Виола отвечала спокойно и четко, без присущего ей высокомерия высокородной аристократической леди высшего сословия общества магического мира, и без паники, присущей большинству людей находящихся на смертном одре.

— Результат?

— Сомнителен. Гриб прогрессирует.

— Так… — протянул я и капнул капельку состава на образец.

Результат действительно был, но какой-то вялый. Чтоб уничтожить эту хрень, пришлось его чуть ли не целиком окунуть в раствор.

— Так… Расскажи мне все, с самого начала.