Чума на оба ваши дома

— Позапрошлой ночью я подумал, что ты подоспел мне на выручку очень вовремя! Ты знал о нападении, потому что твои сообщники из пансиона Бенета готовили его вместе с аббатисой монастыря Святой Радегунды! Зачем же ты утруждал себя, Освальд? Или совесть не позволяет убивать родственников?

Дверь распахнулась, и на пороге вырос Хью с арбалетом наперевес. Он увидел, что Бартоломью угрожающе надвигается на хозяина, чернее тучи от гнева, и без колебаний спустил тетиву. В тот же миг Ричард закричал, а Стэнмор бросился вперед и толкнул управляющего, так что стрела, не причинив никакого вреда, впилась в потолок. Хью принялся перезаряжать арбалет, пока Бартоломью потрясенно хлопал глазами. Он знал управляющего с самого детства, и все же тот без размышлений выстрелил в него. Неужели чума и университетский заговор так изменили их жизни?

— Не надо, Хью, — сказал Стэнмор, пытаясь сделать вид, что владеет положением. — Пожалуйста, оставь нас.

Хью явно собирался возразить, но Стивен грубо взял его за плечо, вытолкал из комнаты и закрыл дверь. Ричард не сводил глаз со стрелы, которая засела в деревянном потолке и все еще дрожала. Стэнмор утратил свою обычную уверенную манеру держаться и упал в кресло, а Ричард со Стивеном подошли и встали за спинкой. Бартоломью внезапно обратил внимание на сходство этих троих. Освальд и Стивен всегда были на одно лицо, а Ричард походил на более молодую их копию, без седеющей бороды.

Не сводя взгляда со Стэнмора, сидевшего в кресле повесив голову, Бартоломью осторожно отступил в другой конец комнаты, откуда мог видеть всех троих сразу.

Молчание нарушил Ричард.

— Ты ошибаешься, — сказал он прерывающимся голосом. — Отец никогда не позволил бы им причинить тебе зло. Он всегда твердо давал им это понять.

Стэнмор, похоже, взял себя в руки. Он сделал шурину знак сесть рядом с ним. Бартоломью отказался и ждал стоя, напряженный и настороженный. Стэнмор глубоко вздохнул и заговорил, временами так тихо, что Бартоломью приходилось напрягать слух, чтобы расслышать.

— Все началось примерно год назад, — сказал он. — Тебе известно, что я содержу в городе собственную сеть осведомителей? В общем, до меня дошли сведения, что оксфордцы предприняли некоторые шаги, чтобы ослабить здешний университет, но я решил, что это просто заевшиеся ученые от безделья маются дурью. Может быть, так оно и начиналось, но за год положение, похоже, стало более серьезным. Пошли разнообразные слухи о шпионах, тайных посланиях и прочем в том же духе. Потом начали умирать люди: те двое, что отравились устрицами, потом мастер Кингз-холла, всего трое. В общем, стало ясно, что зреет какой-то заговор, который должен нанести удар по университету через самых его влиятельных членов — профессоров и мастеров колледжей.

Он умолк и принялся разглядывать свои ногти. Бартоломью нетерпеливо ждал.

— Прошлой весной ко мне пришел Барвелл и сказал, что пансионы основали секретный комитет для расследования этого вопроса. Смерти в колледжах продолжались, и в пансионах предполагали, что колледжи кишат шпионами Оксфорда. Представители пансионов считали, что Оксфорд своими нападками на колледжи может вынудить возможных жертвователей — например, епископа Нориджского и Эдмунда Гонвиля — отказать Кембриджу в деньгах, когда у них создастся впечатление, будто колледжи погрязли в скверне. В группу представителей пансионов не входило ни одного человека из колледжей, потому что они не знали, кто честный человек, а кто шпион. Понимаешь?

Бартоломью тревожно кивнул.

— Представители пансионов решили также принять некоторых заслуживающих доверия горожан. Пансионы бедны, в отличие от колледжей, которые существуют на пожертвования и пользуются поддержкой короля, а чтобы организовать сеть шпионов, нужны деньги. Меня вместе с еще пятерыми купцами включили в группу потому, что мы ведем много дел с университетом и его благополучие — в наших интересах. В общем, мы снабжали их деньгами, а они заботились о том, чтобы у нас была клиентура. Невинные отношения.

— Они оказались не столь невинными для Августа, сэра Джона и Элфрита, — холодно ответил Бартоломью.

Стэнмор вскинулся.

— Для отца Элфрита? Он умер от чумы.

— Его отравили, — без обиняков сказал Бартоломью.

Во взгляде Стэнмора отразилось недоверие.

— Я не знал, — произнес он. — Но я не договорил, Мэтт. Некоторое время казалось, что наша агентурная сеть действует довольно успешно, потому что смерти прекратились. Затем, без предупреждения, все началось сначала. Умерли двое профессоров из Валенс-Мария-холла, сэр Джон совершил самоубийство, потом поползли слухи о коммонерах, которых убили из-за его печати. Мы регулярно устраивали тайные собрания, чтобы выяснить, что происходит. В последние несколько месяцев самые серьезные опасения нам внушал Майкл-хауз. Там происходит нечто такое, чего никто из нас не понимает. Возможно, заговор против университета исходит от вашего колледжа.