Чума насилия

— Возможно, — ответил Джерико, — что ваш человек сядет в машину и доедет без всяких осложнений. Теперь хиппи должны были уйти достаточно далеко отсюда. Вероятно, опасность уже миновала. Как вы заметили, Прентиса они пропустили.

— А как заметили вы, сын Прентиса — один из них.

— Но они знали, что он едет за подмогой.

— Знали. Но не остановили его. Это может означать…

— Это может означать, что они ушли. Они не дали мне уехать, выведя из строя мою машину, потому что тогда у них не было бы времени, чтобы скрыться.

— Выходит, теперь есть шанс, что опасность позади, — заключил Шеннон. — Насколько мы рискуем?

Джерико посмотрел на Шеннона в упор:

— Вы не спросили, не вызовусь ли я добровольцем.

— Итак?

— Не думаю, что готов согласиться.

— Тогда кто?

— Сегодня утром я был в усадьбе Уолтура, Шеннон. И присутствовал при избиении, взрывах, убийствах. И видел, как Фарроу со своими людьми без разбору стрелял по убегающим людям. Эти ребята — революционеры. Вы читаете газеты? Они не отступают перед властями. На насилие они отвечают насилием. Взрывают, поджигают, убивают. Око за око.

— Настанет время, когда они получат хороший урок.

— Так пойдите и дайте им его. — С этими словами Джерико отвернулся.

— Вы не закончили вашу мысль.

Джерико устало повернулся к Шеннону:

— Стоит таким вещам начаться, как они превращаются в настоящую оргию насилия. Они действительно дали Прентису проехать туда и обратно. Я подумал было, это потому, что он — отец Дэвида. Но ведь могла быть совсем другая причина.

— Да?

— Кого мы можем вызвать на подмогу?

— Полицию. Особенно если учесть, что каждый дееспособный мужчина в это время занят где-нибудь в другом месте.

— Представьте, что вместо ваших помощников вы привезли бы с собой двух полицейских. Неизвестно, удалось бы вам тогда добраться до дома. Открыт сезон охоты на легавых, Шеннон. В кабинете было около двадцати пяти или даже тридцати ружей и достаточно боеприпасов, чтобы вооружить целую армию. Боюсь, что первый же полицейский в форме, который здесь появится, немедля превратится в покойника. Они дали Прентису проехать. Возможно, потому что он — отец Дэвида, а возможно, потому, что решили сделать его тем козлом, который приведет им на убой целое стадо. И теперь они могут не выпустить отсюда никого, кто решился бы предупредить полицию. Потому что рано или поздно она и так появится здесь, чтобы выяснить, что у нас происходит. Мы — приманка, и у меня такое предчувствие, что нас хотят держать в западне.

Лицо Шеннона пошло пятнами.

— Это только предположение.

— Обоснованное предположение. За свою жизнь я не раз видел беснующиеся толпы. Они не думают о последствиях. Только о цели.

— Так что вы предлагаете?

— У нас нет достаточного количества людей и оружия, чтобы принять бой. Так что мы будем ждать и надеяться, что полиция не приедет.

— Не приедет?

— До темноты. Когда стемнеет, мы с Бобом сумеем выбраться отсюда, чтобы предупредить, что их здесь ждет.

— Вы с Уилсоном? — переспросил Шеннон.

— Мы вместе служили в Корее. И нам не раз приходилось проходить через вражеское расположение.

— Но стемнеет еще не скоро!

— Я знаю.

— Вы уверены, что им не надоест дожидаться полицейских и они не решат напасть на нас?

— Совсем не уверен.

— А мы так и будем сидеть здесь и ждать, когда нас перережет банда кровожадных парней?

Джерико саркастически усмехнулся:

— Может, если вы выйдете и помашете этим самым белым платком, они согласятся вступить с нами в переговоры.

— Вы еще шутите!

— Да, я шучу.

Шеннон глубоко, с присвистом, вздохнул:

— Вся эта игра в догадки — бессмысленное занятие. — Было ясно, что он оценил опасность и теперь пытался побороть охватившую его неуверенность. — Миссис Бауман выяснит, нет ли в доме еще какого-нибудь оружия, кроме того, что было в шкафу. Не могли бы вы попросить ее прийти сюда, Уилсон? — спросил он и снова повернулся к Джерико. — Мы можем запереть все двери, забаррикадироваться в одной комнате, в которой нет французских окон. Например, в подвале.

— Если бы вы видели самодельные бомбы, которыми они взорвали машины, — ответил Джерико, — вы бы поняли, что подобные меры нам ничего не дадут. Только одна такая бомба способна разворотить целое крыло дома, чтобы они смогли в него проникнуть.

Шеннон усмехнулся:

— Вы всегда такой оптимист? — Ему хотелось действовать. Только действие могло заглушить его тревогу. Он повернулся к Бобу Уилсону, который привел Лиз Бауман из столовой. — Миссис Бауман, я не знаю, какими словами выразить, как я потрясен и опечален тем, что ваш муж…

— Нам будет проще, если мы не будем тратить время на взаимные реверансы, — прервала она его ровным голосом, затем повернулась к Джерико. — Мне показалось, вы с Томми…

— С Томми все будет в порядке.

— Мистер Джерико только что разъяснил мне, насколько опасно наше положение, миссис Бауман. Вы можете нам помочь. Вам известно, какие ружья пропали из коллекции вашего мужа? Нет ли в доме другого оружия, которым бандиты не сумели завладеть?

— У него в спальне был полицейский револьвер тридцать восьмого калибра. Но когда мы собирались в фонд, он взял его с собой.

Шеннон поднял брови: