Чума Заклинаний

Плащ Яфета взметнулся, смахнув поток жидкости в сторону, но несколько капель всё равно упали колдуну на лицо и руки. Там, где вода касалась кожи, расцветала боль. Колдун застонал:

— Вода едкая!

Серена нацелила свой жезл. Полоса сверкающей молнии на краткий миг соединила его кончик с ожившей статуей. Та вспыхнула и покачнулась, и резкая вспышка озона затуманила Яфету зрение. Он заморгал и чудом удержался от того, чтобы протереть глаза обожённой рукой.

Из тумана, заполнившего его зрение, неожиданно возник силуэт.

— Берегись! — крикнул Фостер. Яфет попытался броситься в сторону, но был слишком ошеломлён. Вместо того, чтобы ускользнуть с пути, он попал прямиком в хватку клешней каменного лобстера.

Спину и грудь сдавило с огромной силой, ноги оторвались от земли и принялись болтаться в воздухе. Его правая рука была прижата к боку и онемела от давления.

Эйдолон поймал его. Яфет сморгнул слёзы и увидел, что статуя подняла его высоко над головой. Скорее всего, готовилась швырнуть вниз. Он попытался разомкнуть хватку каменной клешни и добился лишь того, что его стиснули ещё сильнее. Колдун не мог даже вздохнуть.

Яфет приказал плащу перенести его обратно на землю. Плащ хлестал и бился, но потерпел неудачу. Его держали не только на физическом уровне.

Внизу, под его болтающимися ногами, к статуе скользнул Фостер со своим механическим клинком. Лязг металла по камню отдался дрожью по всему телу эйдолона. Яфет увидел, что чуть дальше Серена готовит свой жезл к новому выстрелу. Но волшебница с нерешительным видом замерла. Колдун подумал, не собирается ли Серена ударить статую новой молнией, даже несмотря на то, что он по-прежнему остаётся в её хватке. Его удивило даже то, что она замешкалась.

Яфет наконец-то сумел схватиться свободной рукой за ожившую статую. Выпустив из сдавленных лёгких последний воздух, он прошептал проклятие корчащейся тени.

Стаи огоньков потускнели, и тонкие ниточки чёрного тумана поднялись из земли. Лентами зловещей энергии ноги эйдолона окутала тьма.

Создание попыталось вырваться из цепкого сумрака, но оказалось поймано скользкой, холодной тьмой. Задрожав, статуя удвоила свои усилия. Вместе с тем крепость её хватки заметно уменьшилась. Яфет втянул воздух в свои ноющие лёгкие. Ещё бы чуть-чуть — и он потерял сознание.

Фостер закричал:

— Сможешь выскользнуть, колдун? Я не хочу сражаться с созданием, что может быть идолом божества, которому я молюсь о спокойных морях!

При звуке его голоса эйдолон перестал бороться с тенями. Его пустое лицо с руной как будто обратило на Фостера внимание, несмотря на отсутствие глаз, ушей или носа. Яфет почувствовал резкую вонь гниющей рыбы и чего-то намного хуже, похожего на запах разлагающихся теней.

Фостер побледнел, но покачал головой. Он сказал:

— Клянусь небом! Это не Морская Мать!

Из руны на лице идола брызнула красная вода. Жидкость прочертила дугу в воздухе, пролетев над головой пригнувшегося капитана. За миг до того, как передний край волны должен был коснуться земли, он затвердел. Капитан пропал. На его месте возвышался небольшой коралловый купол с написанными на его поверхности рунами. Яфет прочёл эту надпись — она была на всеобщем. Надпись гласила: «Капитан Ольруик Фостер. Законсервирован для жертвоприношения 1396 г».

Неожиданное захоронение капитана вызвало у колдуна приступ ярости. Он забился, не обращая внимания, что может пораниться о твёрдый камень…

Не успев осознать, что свободен, Яфет ударился о землю и подвернул лодыжку. Он не остановился, чтобы осмотреть травму; едва коснувшись земли, он приказал плащу перенести его как можно дальше…

Яфета выплюнуло из разрыва его плаща примерно в пятнадцати шагах за спиной живой статуи. Пока что та его не заметила.

Взгляд отсутствующих глаз конструкта двинулся влево и остановился на Серене. Женщина закричала:

— Ты меня не получишь, каменюка! — и выпустила поток электричества. Ломанная белая струя оставила огромные дымящиеся кратеры на каменном панцире идола.

Свет от электрической атаки волшебницы был ярче парящих огоньков. Таким ярким, что Яфет разглядел какое-то движение наверху и позади них. Что-то большое. В тенях огромной пещеры трепетали и извивались многочисленные вьющиеся отростки, каждый из которых превосходил длиной палубу «Зелёной сирены». Один из отростков держал каменный шар размером с голову. Эти длинные щупальца росли из кожистого цилиндрического покрова, на котором пылала ненавистью пара глаз. Статуя-эйдолон реагировала на каждое движение щупалец.

Яфета затошнило, перехватило дыхание. Гефсимет.

— Серена! Эйдолон — не настоящая угроза! Здесь великий кракен! Статуя — его марионетка!

Волшебница оглянулась и в гаснущем свете своего последней молнии увидела то, о чём говорил Яфет.

От изумления у неё отвисла челюсть, и в этот миг эйдолон снова пустил поток воды. Серена попыталась увернуться, но не смогла. Там, где стояла волшебница, появился небольшой обелиск с пометкой «Серена Юрамот, законсервирована для жертвоприношения 1396 г».