Чумная (СИ)

Ага, это один из этих, наверное, запомнил моё лицо в телевизоре, правдоруб хренов.

— Пошел ты. — Прошипел я себе под нос, выходя из машины и открывая дверь своей спутнице.

Мы взялись за руки, и пошли к входной двери, и тут я заметил, как ко мне стремительной тенью кто-то приближается, оттолкнул девушку к двери, и резко повернувшись вправо ударил прямо в лицо незнакомцу, за ним выскочил еще один — ему я прописал ногой в живот, оба уже лежали на земле. Присмотревшись, узнал старого знакомого — отец сбитой мной девушки, сейчас он лежал на асфальте и пытался прийти в себя, сняв сломанные очки и морщась, из носа шла кровь, рядом лежала длинная арматура. Второго я не узнал — такой же худой, лицо в тусклом свете не рассмотреть, он корчился на асфальте, держась за живот.

— Козёл, решил мстителем заделаться? — Проорал я, ударяя его ногой в живот, и добавляя соседу. — На сука, на!

И тут голове сзади стало горячо, в глазах всё помутнело, я успел резко развернуться, и увидел полноватого водителя с монтировкой в руках, пошатнувшись, принял стойку боксёра и процедил:

— Тварь, со спины бьешь, сволочь.

Водитель не спешил, примериваясь, а я, не выпуская его из виду, одной рукой дотронулся до головы сзади — и точно, всё мокро от крови.

«Сволочи.» — пронеслось в голове.

Не успел я вернуть руку как таксист пошел на меня, я попытался закрыться — но не получилось, прилетел второй удар по голове и ноги подкосились, я провалился во тьму.

Глава 2

Пришел в себя в темноте, все вокруг тряслось, руки и ноги связаны друг с другом за спиной, во рту кляп, дышать тяжело.

Меня начало рвать прямо через нос, часть содержимого желудка возвращалась обратно, я стал задыхаться, машина резко затормозила, послышался громкий щелчок, и тьма резко отступила.

«Я в багажнике.» — пронеслось в сознании.

Кляп резко выдернули, и наконец я смог освободить желудок от содержимого, задышал глубоко и часто, стал говорить:

— Твари, мне в больницу надо, сволочи, развяжите.

— Будешь орать — верну кляп. — Ответил очкарик.

Я снова потерял сознание, успев подумать о том что эти уроды оказались очень заботливыми — очевидно же что везут меня убивать, чего уж беспокоится за то что я задохнусь с кляпом во рту, или просто решили продлить себе удовольствие? Нелюди.

Снова очнулся, когда меня куда-то волокли, ноги уже были развязаны, а руки оставались скованны за спиной, сил вырываться не было, голова болела и кружилась, во всём теле была слабость, все так же немилосердно тошнило, но рвотные позывы были слабыми и не приносили облегчения — желудок был пустой.

— Палыч, нас уволят! — Восклицал шепотом один из тех, кто меня пленил. — И посадят…

— А ты чего больше боишься? — Спокойно сказал второй, голос я узнал сразу — это был отец грёбаной девочки.

Дальше они молчали, я попытался осмотреться — меня притащили на территорию какого-то предприятия, раздолбанный асфальт, деревянные и картонные ящики с разных сторон, жгуты проводов идут прямо по земле, всё это огораживает забор с колючей проволокой. Меня волокли к большому серому зданию.

Наконец затащив моё несчастное тело в помещение, они остановились передохнуть, а я увидел табличку с названием места куда меня привели — то самое НИИ, в котором работал этот отец-урод.

«Это что он собирается делать, на атомы меня расщепить что ли, или что там эти физики-шизики делать умеют?» — Панически стал думать я.

— Слыште, мне к врачу надо, вас же посадят, еще можем уладить всё — я тебя очкарик прекрасно понимаю, не буду заяву писать, давай, отвези только в больницу. — Попытался я шепотом договориться.

— Будет тебе врач. — Отрезал этот изверг и больше не проронил ни слова.

«Всё Славка, ****ец тебе». — Подумал я, когда понял каким тоном он это сказал.

Меня тащили через тёмные коридоры — серые стены, деревянные двери, которые не меняли еще со времен СССР, мы спускались в подвал, и я уже насчитал три этажа.

«Охренеть.» — Только и мог подумать я, удивляясь и ожидая неминуемой казни.

Стены сменили цвет на белый — всё было обложено плиткой, дверь в которую меня занесли была массивной и металлической с вентилем по середине, и вот меня наконец бросили на пол.

Я огляделся — столы, провода, тусклый дежурный свет, множество мониторов с бегущими белыми цифрами на черном фоне, пара стульев.

— Михалыч, давай, заносим. — Сказал отец девочки, и я увидел, как открывается еще одна дверь, которая находилась прямо в стене и была незаметна, она отъезжала очень медленно, натужно, толщиной была, наверное, метр, а штыри, которые выступали в роли замка были диаметром с мою руку.

— Угу. — Ответил Михалыч, подхватывая меня, с одной стороны.

Это что же — меня сейчас там закроют, и я буду медленно подыхать от голода в своем же собственном дерьме и моче, а тут даже и не в курсе никто будет кроме этих двух уродов? А они хрен признаются — у него вон дочурка то умирает вроде как по моей вине, их уволят, а я тут останусь умирать, а лет через двадцать мои кости найдут?