Чумной доктор

Глядя, как он хромает прочь, я вспомнил свою собственную жизнь несколько месяцев назад. Я тоже жил на улице. Даже сейчас, имея шиллинги Исаака, я снова мог там оказаться – и очень скоро. Если не найду сокровище мастера Бенедикта.

Я мало что мог сделать для этого несчастного. У меня действительно почти ничего не было. Но я вспомнил, как в июне один человек, у кого тоже почти ничего не было, спас меня вместо того, чтобы выдать и получить деньги, обещанные в награду за мою голову.

– Стойте, – сказал я.

На полпути к двери Майлз с надеждой обернулся. Я прошёл через мастерскую в кладовку. Там было почти пусто: полмешка овса, бочонок несвежего пива и клин солёного сыра. Я взял сыр, завернул его в льняную ткань от медового пирога Исаака и вернулся в лавку.

Я протянул свёрток Майлзу:

– Для ваших детей.

Он взял сыр дрожащими руками и сморгнул слёзы.

– Благослови вас Господь, добрый господин. Благослови вас Господь.

– Это всё, что у меня есть, – сказал я.

– Понимаю, господин. Я понимаю. И не буду тревожить вас снова, даю слово. Храни вас Бог.

«Храни Бог всех нас», – подумал я, когда Майлз вышел.

Том, казалось, был доволен тем, что я сумел помочь этому человеку. А двое покупателей – тем, что нищий больше не портит воздух.

– У вас есть сейчас время, чтобы нас обслужить? – спросил мужчина, который до того громко возмущался.

Моей проблемой была отнюдь не нехватка времени.

– Простите, но я не могу…

– Наш хозяин отправил нас купить венецианскую патоку.

Эту просьбу я слышал часто. Многие считали, что венецианская патока – противоядие от некоторых ядов – также помогает бороться с чумой.

– Мы заберем всё, что у вас есть, и всё, что вы сумеете приготовить.

Два месяца назад я поставил в окне табличку: «Временно закрыто – скоро откроется». Но это не всегда помогало, поскольку многие люди просто-напросто не умели читать.

– Простите, сэр, – сказал я, – но лавка пока не работает. Я жду своего нового учителя.

– Он будет здесь сегодня?

– Э… нет. – Мне не хотелось говорить, что аптека Блэкторна закрыта на неопределённый срок. Если пойдут слухи до того, как мне назначат нового учителя, я могу навсегда потерять всех наших клиентов. – Его… не будет некоторое время.

Мужчина протянул мне открытый мешочек для монет.

– Ну, мы не можем ждать. Дайте нам патоки на всю сумму.

Я смотрел на кошелёк. Внутри лежало золото. Гинея равна одному фунту и одному шиллингу, а в кошельке их лежало по меньшей мере восемь.

У меня спёрло дыхание.

– Я… я не могу продать вам патоку.

– У вас её нет?

Патоки у меня было много, на полке прямо за прилавком.

– Мне… не разрешается продавать лекарства без учителя. – Я сглотнул. – Есть ещё один аптекарь…

– Нам не нужен другой аптекарь, – сказал мужчина. – Хозяин велел купить патоку здесь. Он сказал, что у Блэкторна она лучшая.

С каждым новым словом мне становилось всё хуже. Наша патока – лучшая. И на деньги из этого кошелька я мог жить несколько лет.

Том как зачарованный разглядывал монеты. «Просто возьми их», – прошептал тихий голос у меня в голове.

Я посмотрел на мужчин. Они упомянули своего хозяина, но я не знал, кто это. Что до самих людей, они были мне незнакомы. Оба были одеты в довольно простую одежду из шерсти и льна. Я бы принял их за слуг, если бы не две вещи.

Во-первых, оба носили оружие. У одного за спиной пряталась боевая дубинка со стальным шипом на конце, у другого на поясе висел короткий палаш. И во-вторых, у обоих были бронзовые медальоны, пришитые к камзолам прямо над сердцем. Они выглядели одинаково: круг с треугольником внутри, а в центре – что-то похожее на крест; по краю были выгравированы какие-то буквы. Я не видел, какие именно.

Мужчина протягивал мне кошелёк. Звенели монеты. Если я возьму их, то смогу отлично жить до конца эпидемии.

А если их хозяин расскажет, откуда у него патока?

Я чувствовал взгляд Тома и понимал, что мой друг хочет что-то сказать. Но я знал, каков должен быть мой ответ.

– Я… Простите, но я не могу.

Еще секунду мужчина держал передо мной кошелёк. А потом закрыл его.

– Нашему хозяину это не понравится.

Его слова звучали угрожающе, но это не имело никакого значения. Если меня поймают на продаже лекарств, я потеряю всё: свою аптеку, своё будущее и всё, что оставил мне мастер Бенедикт. Я не готов был этим пожертвовать – даже за все гинеи мира.

– Мне очень жаль, – сказал я.

Мужчина открыл рот, чтобы возразить, но Исаак вышел вперёд:

– Мальчик принял решение.

Человек обвёл нас взглядом. Затем повернулся на каблуках и ушёл вместе со своим спутником. Мне потребовалась вся моя сила воли, чтобы не ринуться следом за ними.

Исаак положил руку мне на плечо.

– Ты поступил правильно. И почувствуешь себя лучше, когда будешь покупать свежую еду на рынке. А ещё лучше – когда найдёшь сокровище Бенедикта.

Я печально кивнул. Том выглядел растерянным.

– Сокровище? – переспросил он. – И еда?

Том чуть не заплакал, увидев медовый пирог. Пока он жевал его, я показал ему письмо учителя.