Чумной поезд

Он ответил взглядом на взгляд толстушки, и та легким движением глаз намекнула, что, мол, надо выйти и поговорить. Стежнев извинился перед старушкой и направился в нерабочий тамбур, дальний от купе проводницы. Ему пришлось прождать минуты три, прежде чем дверь тамбура отворилась и в нее протиснулась толстушка.

— Простите, мне очень надо с вами поговорить, — сообщила она. — Только без лишних ушей. Меня зовут Карина. А вы друг Алексея?

Стежнев чуть было не спросил, о каком Алексее речь, но вовремя вспомнил, что это имя сержанта Еремеенко. Ответ следовало обдумать и сделать это молниеносно. Прикинуться другом? А смысл в чем? Смысл только один, заручиться поддержкой толстухи, которая что-то знает и чего-то явно боится, иначе бы не выжидала три минуты, прежде чем направиться следом за ним в тамбур. Но на друга Стежнев не тянул, он слишком мало знал о Еремеенко. К тому же доверие к гражданскому — это одно. Доверие к представителю власти — другое. Оно всегда чуть замешано на страхе, а потому толку от него больше.

В общем, лучше было сразу показать удостоверение ФСБ. Но под каким соусом подать интерес госбезопасности к демобилизованному солдату? Интуиция, которой Стежнев не был обделен, подсказывала ему, что толстушка воспринимает Еремеенко как положительного персонажа. В этом случае объявить его шпионом и предателем Родины означает прервать с девушкой эмоциональную связь. А делать этого нельзя. И получалось, что выход есть только один — соврать, что Еремеенко сотрудничает с ФСБ.

— Нет, не друг, — ответил Стежнев, доставая и раскрывая удостоверение.

Карина даже ойкнула, когда разглядела документ.

— ФСБ? — удивилась она. — Стежнев Кирилл Витальевич. Ничего не понимаю. Алексей… Им интересуется ФСБ?

— Алексей Еремеенко работает на нас, — не моргнув глазом, соврал Стежнев. — Он должен был ехать на том месте, где сейчас сидит старушка, выполнял функции курьера, перевозил сверхсекретные данные.

— Он с ней поменялся, да. — Карина кивнула. — Ей уступил нижнюю, сам забрался наверх. Вы знаете, а мне кажется, что он попал в беду.

«Опа-па… — подумал Стежнев. — Не подвела меня интуиция».

— В беду?

— Ну да. У меня концы с концами не складывались, я не была уверена… Но если вы говорите, что он курьер… На него ведь могли напасть?

— Теоретически могли. Например, если на него вышли агенты иностранной разведки. Но это маловероятно. Операция носила секретный характер. Однако есть один момент, который меня тревожит. По заданию он должен был изображать уволившегося со срочной службы солдата. Точнее, сержанта. Но эта старушка сказала, что он был в футболке с каким-то червяком. Непонятно…

— С удавом, да. Я ведь ощутила, что он что-то скрывает! Он мне сказал, что ездил в Москву на заработки, но это как-то не очень убедительно звучало, хотя он и показал мне такой крутой смартфон.

«Ничего себе! — подумал Стежнев. — Это уж точно неспроста! Зачем дембелю скрывать, что он дембель? Только если этого требует задание. И крутой смартфон — тоже интересно. Откуда? Наверняка от Бражникова. В нем, наверное, и записаны данные. А может быть, под смартфон замаскирован жесткий диск или что-то такое? Бражников в своем НИИ наверняка мог иметь подобные прототипы большой емкости».

— Ты сказала, что Еремеенко попал в беду, — произнес он вслух. — Что тебя навело на эту мысль?

— Ну, он же пропал!

— А он не мог сойти в Воронеже?

— А он разве должен был? Какое вы ему дали задание?

Стежнев осекся. Он понял, что толстуха заметила несоответствие в его легенде. Нужно было срочно выкручиваться, придумывать достоверную отмазку.

— Я как раз и боюсь, что случилось нечто неординарное, — ответил Стежнев. — Он мог заметить за собой слежку и сойти на первой удобной станции, например, решил обратиться в местное управление ФСБ, чтобы не стать жертвой нападения иностранных агентов.

По глазам Карины он понял, что попал в цель. Она проглотила его объяснение, видимо, оно совпадало с какими-то ее личными наблюдениями.

— Он не сошел, думаю. — Карина понизила голос. — Его сбросили. Возможно, убили. И в этом точно замешана проводница.

— С чего ты взяла?

— У нее нос разбит. Вечером, когда мы вернулись из вагона-ресторана, нос был в порядке. А утром на переносице пластырь. Понимаете? И Алексея на месте нет. Просто пропал, и все. Я к проводнице, она мне ответила, что Еремеенко сошел в Воронеже.

«Вот это уже зацепка, — подумал Стежнев. — Если проводница замешана, можно будет всю ниточку размотать».

— Так вы знакомы с Еремеенко? — уточнил он.

— Да, познакомились. Посидели в ресторане, поболтали, пофоткались.

— На его смартфон?

— Нет, на мой. — Карина поспешила достать смартфон из кармана штанов, но вытянула вместе с ним упаковку из трех презервативов.

Смутившись, она торопливо сунула их обратно. Стежнев сделал вид, что не обратил внимания, а сам подумал:

«Какая беспросветная дура! Она себя в зеркало видела? Кто с ней ляжет? А презервативы, дура, таскает. Да если бы кто-то согласился, ей на радостях должно быть не до презервативов».