Чумной поезд

Аналитик с пакетом в руках покинул палату, но у поста уже не было ни Натальи, ни дежурного. Не зная, как бы обработать пакет, Пичугин решил их дождаться. Вскоре Наталья с дежурным вернулись.

— Вы все поняли? — на ходу уточняла она. — Вакцину под кожу, а экспериментальное лекарство внутримышечно. И не забывайте предупреждать, что температура непременно поднимется часа через два, но потом сама собой пройдет. Сбивать специально не надо!

Фельдшер кивал.

— Все понятно, Наталья Викторовна! Я все сделаю и передам по смене.

— Во сколько вас сменят?

— Обещали утром, в девять.

— Вам всего хватает? Шприцы, капельницы? Антибиотики? Говорите сейчас, потому что я поеду в Роспотребнадзор и буду докладывать. Кстати, где Герасименко? Он приходил?

— Нет, Наталья Викторовна, он позвонил, спросил, нужна ли помощь травматолога, и так как тут есть травматолог и медсестры, которые занимаются с больными сами, он решил не приходить. Сказал, что будет дома. Оставил телефон.

— Ладно, с ним потом разберемся. Где история неизвестного?

— В чистой зоне. Я набираю все в компьютер и завтра распечатаю.

— Логично. Как вас зовут? — Наталья оценила старательного и ответственного фельдшера.

— Бадюк Василий Евдокимович, фельдшер инфекционной подстанции.

— Вы молодец, Василий. Я отмечу вас непременно.

— Мне надо продезинфицировать пакет! — напомнил о себе Пичугин.

— А телефон?

— С этим пусть разбираются трифоновские спецы.

— Олег, он закрыт, но однозначно «грязный». Если опустить в дезраствор, умрет окончательно. Что делать?

— Я думал, что они его осмотрят в изолированных условиях. В конце концов, мое дело им его доставить. Или Кочергин прав насчет осторожности?

— Я не знаю, — Наталья потрясла пакет с телефоном. — Хлам это. Как больной?

— Ну как? Дышит, лежит… Приборчик около него показывает, что пульс сто двадцать в минуту. Дыхание двадцать четыре, эс-пе-о два восемьдесят семь процентов…

— Память аналитика — это нечто! Замечательно. А давление?

— Давление не запомнил, — съязвил Пичугин. — Сходи, сама посмотри!

— У меня все записано, — вмешался фельдшер, вот его показатели пятнадцать минут назад. Дышит он сам, сердце работает. По жидкости и электролитам он скомпенсирован. Глюкозу получает. В желудок зонд решили пока не ставить. Капаем витамины. Если завтра будет стабилен, установят зонд. Реаниматолог приходил, сказал, что у него в отделении есть ящик специального питания… В общем, если Бог поддержит, выходим! — Фельдшер говорил спокойно, уверенно, и от его слов Пичугину стало как-то менее тревожно за судьбу неизвестного парня.

— Олег, а там сим-карта и карта памяти внутри? — спросила Наталья.

— Наверное, и то и другое.

— Ну вот, смотри, на симке номер. Это же бездна информации о владельце! Можно обратиться к оператору и получить список номеров, кому он звонил вообще, скажем, вчера или даже неделю назад, узнать, на кого зарегистрирован номер. Так? Учитывая вчерашние события, я вполне допускаю, что карта зарегистрирована вообще на чужого человека, но попытаться надо. Это первое. Второе, если он ей пользовался и у нас будет список номеров, на которые он звонил, можно у его абонентов узнать, кому, по их данным, принадлежит номер. Это два. Как быстро это выйдет, я не знаю. Но Кочергин мог начать эти действия еще пять часов назад. И третье, на самой симке могут быть какие-то номера из списка контактов.

Пичугин смотрел через блистер на Наталью, практически не видя ее лица, а лишь угадывая его.

— И ты мне скажешь, что устала? Это с усталости ты так лихо все разложила?

— Я устала, товарищ Пичугин, только не имею права на эту усталость. Если мы проморгаем неизвестных контактных и болезнь распространится за пределами Воронежа, я буду считать это своей и твоей недоработкой. Бесполезностью нашего визита. Понимаешь?

— А на карте памяти, может, фотки какие-нибудь остались, селфи?

— Возможно.

— Василий! — Пичугин обратился к фельдшеру. — У вас тут среди конфиската есть чей-нибудь смартфон?

— Найдем!

Пичугин открыл пакет и вывалил телефон неизвестного на столешницу поста.

— Как бы его раскрыть?

Фельдшер на пару минут отлучился с поста и вернулся с одноразовым скальпелем.

— Вот, только не порежьте перчатку.

Пичугин кончиком скальпеля выудил симку и карту памяти, а смартфон со снятой крышкой убрал обратно в пакет.

— Может, отнесем Кочергину? — спросил он, взвесив упаковку на ладони.

— Времени нет. Номер телефона мы узнаем легко. Позвони себе или мне, номер высветится. А вот что на карте памяти, надо посмотреть. Включай!

Пичугин запустил галерею. Для того чтобы экран смартфона реагировал на палец в латексной перчатке, его пришлось намочить.

Наконец галерея открылась, но на карте оказались только две фотографии. Одна смазанная, а вторая отличного качества, но на ней была полная сюжетная каша. Пичугин не сразу разобрал, что изображено внутреннее пространство железнодорожного вагона, судя по отсутствию дверей и обилию ног — плацкартного.

Наталья поднялась на цыпочки, чтобы тоже разглядеть изображение на экране.

— Вагон?!

— Вагон.