Чумовая ночь под Рождество

И в это же самое время только совсем на другом конце Москвы в кабинете полковника Заречного шло совещание под грифом «особо секретно». Тема была весьма серьезной, речь шла о регулярном наркотрафике из одной азиатской республики через подмосковный городок «Н» в столицу, где след безнадежно терялся. Отдел по борьбе с наркооборотом уже более полугода занимался этой непростой задачей, и вот сейчас, с помощью одного человека, группа наконец-то вышла на финишную прямую. Было выявлено, откуда поставляется товар и точное место, где он передается курьеру заказчика. Нужно только постараться не проворонить курьера поставщика, взять его с поличным, а дальше остается самая малость — выяснить у того, кто поставщик. Задача оперов состоит в том, чтобы никоим образом не дать себя обнаружить и не спугнуть курьера, ну а дальше уже дело техники, там и до поставщика рукой подать... если повезет, конечно.

Полковник Заречный обвел хмурым взглядом присутствующих.

— Капитан, надеюсь у тебя все готово для операции? — спросил он у молодого человека, который сидел рядом с ним.

— Так точно, товарищ полковник, готово! — отрапортовал тот.

— Твои ребята не подведут?

— Никак нет!

— Осведомитель надежный?

— Так точно!

— Что ты заладил — так точно, никак нет? — раздраженно заметил Заречный. — Будь любезен, разговаривай по-человечески, ты же не на плацу.

— Есть, говорить по-человечески! — снова отрапортовал капитан и тут же затрясся в беззвучном смехе. — Прости... простите, товарищ полковник, больше не буду, — еле выговорил он.

— Хватит уже зубоскалить, не до шуток сейчас, — совершенно беззлобно проворчал Заречный. — Что можешь сказать о сроках?

Твой осведомитель ничего не напутал? Они не могут все изменить в самый последний момент?

— Осведомитель надежен, а вот насчет сроков... есть кое-какие соображения.

— Докладывай!

— Ну, я тут со своими ребятами помозговал немного, и вот к какому выводу мы пришли, — начал докладывать капитан. — Если бы я был курьером, то приехал бы с товаром в праздники.

— Почему именно в праздники?

— Речь идет о довольно крупной партии, в несколько раз превышающей обычную, вот поэтому я бы и выбрал праздники, чтобы до минимума исключить риск. Народ в это время гуляет, расслабляется, похмеляется, ну и все в том же духе, — улыбнулся капитан. — Мы хоть и полиция, но тоже живые люди.

— Но-но-но, полегче, — нахмурился полковник. — Наша служба в праздники никем не отменялась, а совсем наоборот, и тебе об этом прекрасно известно, капитан.

— Так-то оно так, конечно, но давайте посмотрим правде в глаза, — не сдавался тот. — Мне прекрасно известно, что в праздники объявляется повышенная боевая готовность, но все же повторю, что все мы люди живые, ничто человеческое нам не чуждо, и курьеру прекрасно об этом известно. Вот увидите, что прибудет он либо в новогоднюю ночь, либо в рождественскую, когда народ гуляет. Голову даю на отсечение и уверен, что она останется на месте, потому что я прав.

— Это бабушка надвое сказала, — недовольно буркнул полковник. — Голову он, видите ли, дает на отсечение. Если бы все серьезные вопросы вот так легко решались, голова с плеч — и все в порядке. Здесь нужно быть готовым к любым неожиданностям независимо от того, праздники или будни.

— А ведь капитан прав, — подал голос майор Данилов. — Я бы, наверное, точно так же поступил на месте курьера, приехал именно в праздники.

— Сговорились? — хмуро буркнул полковник. — Ладно, капитан, похоже, ты и впрямь прав, действуй на свое усмотрение, и не дай бог тебе ошибиться, — добавил он. — С живого шкуру спущу, не посмотрю, что ты мой племянник.

— Есть действовать! — резво гаркнул тот. — А моя шкура мне и самому пригодится, — пряча улыбку, добавил капитан.

— Поговори мне тут! — прикрикнул Заречный. — Еще молоко на губах не обсохло, а туда же, спорить со старшими как по возрасту, так и по званию. Совсем распоясался, как посмотрю. Тут такое серьезное дело, а ему хоть бы хны, все хаханьки да хаханьки. А вы чего сидите? — спросил он у присутствующих. — Совещание закончено, все свободны. А ты задержись, есть разговор, — велел он племяннику. — И прекрати наконец улыбаться, не то отстраню от дела к чертовой бабушке! — рявкнул полковник и что было сил треснул кулаком по столу.

Сотрудников вынесло из кабинета со скоростью внезапно налетевшего урагана, а капитан тут же смел со своего лица улыбку и уже совсем серьезно посмотрел на родственника.

— Прошу прощения, товарищ полковник, это нервное.

— Да я понимаю, — махнул рукой тот. — Ты меня тоже извини, что накричал. Просто ты мне не чужой человек, я волнуюсь, переживаю. Если что-то с тобой случится, что я твоей матери скажу? Ведь она мне верит, как старшему брату, думает, что не пошлю я тебя на опасное задание. Разве ей можно объяснить, что у нас все совсем наоборот происходит? По твоей милости, между прочим.

— Дядь Вить, может, не стоит возвращаться к пройденному материалу? — сморщился капитан. — Мы с тобой на эту тему уже разговаривали, и я тебе ясно дал понять, что штабной крысой не был и быть не собираюсь. Ан де стенд? — широко улыбнулся он.