Чумовой развод (СИ)

— Нет, договор с суррогатной мамой. У меня заберут яйцеклетки, а у него… ну, этих… живчиков с хвостами. И сделают эмбрионы и потом…. — взволнованно объясняла Настёна.

— Я поняла! Это же здорово! Они же будут твои! Генетически или как там по ДНК? — радовалась я за неё. — И никакого токсикоза, и фигура не поплывет!

Заметив, что Настя не радуется так бурно, я притормозила с эмоциями.

— Насть, ну ты чего? Это же просто отличное решение! Я даже немного завидую!

Настя пристально разглядывала меня, и в серых глазах отчетливо читалась паника.

— Я так боюсь, Ириш. Я ведь такая… Чума. А Дима — он другой, понимаешь?

— Да такой же, твой Дима! Вы оба сумасшедшие. Как он тебя уговорил-то на свадьбу?

— Он не уговаривал, — пожала плечами Настя.

— А что он сказал тогда, раз ты согласилась?

— Сказал… что ему всё равно, куда я его посылаю. Жить он будет со мной под одной крышей, спать со мной в одной постели, смеяться и плакать будет тоже со мной. И когда состарится, ворчать будет тоже только на меня. Ты чего ревешь?

— Это гормоны, — хлюпая носом, пояснила я, — скачут. То плачу, то психую, то смеюсь. А ты знаешь, что Марк приходил тебя сватать еще до вашего с Димой знакомства?

Настя кивнула и, улыбаясь, рассказала, как ее папа расстроился, что промахал выгодное предложение Марка устроить свадьбу полностью за счет родителей жениха.

— Насть, спасибо тебе… за все.

— Ой. Я забыла тебе кое-что рассказать. У нас есть маленький фильм о наших приключениях. На девичнике посмотрим. Кстати, мой девичник в «Голодной кошке»

— Почему там?

— Всем удобно же. Свете и Анютке близко, все стриптизерши под присмотром! — рассмеялась Настя.

— Анастасия! Ты неисправима! — смеялась я вместе с ней. — Димке с тобой повезло… как и нам всем. Ты не Чума. Ты чудо!

Эпилог

Сердце защемило, как будто невидимая рука сжала его в тиски, пробравшись между рёбер. И это только от одного взгляда из автомобиля на лужайку около дома родителей.

В саду, залитом и согретым ярким июльским солнцем, стояла моя хрупкая статуэтка, разглядывая кусты маминых роз. Такая же, как в Настиной шкатулке, тонкая и с бледной фарфоровой кожей. Именно в такой летний день я увидел её впервые, и вроде это было давно, почти шесть лет назад, но словил это дежавю сейчас, и ощущения в разы острее и сильнее.

Тогда это был первый взгляд, потом первая улыбка и первое прикосновение. Волнительное и непреодолимое притяжение. А сейчас это взрослое чувство, прошедшее испытания и преграды — и этим более ценное.

Наверное, со стороны мы самая обычная семья. Как и все, мы ссоримся, как все, иногда забываем о чём-то. Так же, как и все, с работы несёмся за дочкой в сад, потом в магазин. Такой же, как у всех, семейный вечер дома. Такие же ленивые или активные выходные, когда есть возможность. Так же, как и все, сплавляем ребенка к бабушке с дедушкой, чтобы побыть вдвоем или сходить куда-то.

Только в моем случае, прежде чем стать самой обычной семьей, мы провели вроде и — как у всех — суетливые, но совсем не обычные предпраздничные дни. О которых любит вспомнить вся наша семья, разрастающаяся с каждым годом.

Ирина, любовно погладив круглый животик, повернулась ко мне, заметив машину. И, добавив солнечному дню ещё тепла, улыбнулась, глядя, как я завис, сложив руки на верхнюю часть руля и уперев в них подбородок, смотрю на неё через лобовое стекло, от улыбки, которую я видел тысячи раз, сердце заколошматило в груди, будто вернуло меня на шесть лет назад, когда ради этой улыбки я весь вечер старался изо всех сил произвести впечатление. Давно это было, и многое изменилось, конечно.

За это время мы научились не только слышать, но и чувствовать настроение друг друга. Вот и сейчас, едва глянув на меня, Иришка оглянулась на нашу дочь, старательно отбирающую ведёрко у двоюродного братика, и, махнув Насте, потихоньку поплыла ко мне, и я поспешил выйти ей навстречу.

— Привет, красавица! Как сын? — пытался я скрыть, что неожиданно расчувствовался, сидя в машине, но голос осип от нахлынувших эмоций, выдавая меня.

Иришка лукаво улыбнулась, прильнув ко мне бочком.

— Привет. Резвится весь день, дай руку.

Взяв мою ладонь, Иришка приложила её к животу. И в ожидании заглядывала мне в глаза. Конечно, я и в первую её беременность постоянно ждал этих толчков, радуясь каждому, будто дочь именно со мной так общается. Но сейчас, ожидая, когда сын решит со мной поздороваться, я утонул в её глазах, как прежде, они мой личный волшебный омут. Её взгляд изменился, уже не тот, что был в первый раз. Теперь он уверенный и спокойный. И мне это очень нравится, ведь любви в нем не меньше, а то, что моя девочка во мне уверена, меня радует. Я же не переживу еще одной такой гонки, приди ей в голову усомниться во мне снова.

— Леша, а у нас невероятная новость! У Насти и Димы скоро будет ребенок.

— Это уже не новость, Ириш. Они же на прошлой неделе всем сказали, что их сурмама скоро им третьего родит.

— Она им четвертого родит, — рассмеялась Иришка.

Я немного завис, размышляя, это у неё беременные тараканы веселятся или я чего-то не понял?