Чунтэ – хранитель джунглей

Тропа, похоже, выпрямилась, и шаги стали слышны более привычным образом: постепенно приближаясь, отчетливо нарастая. Вернее, не шаги, а легкий скрип мелких камней под крепкими ногами. Наконец, мы снова услышали оклик. Женский голос. Через секунду перед нами выросла фигура девушки в яркой одежде. Она шла медленно, но уверенно. Широко улыбнулась. Белые крепкие зубы, огоньки в глазах, аккуратно прибранные в две толстые косички черные как смоль волосы. Да, я хорошо помнила ее, именно по аккуратности, которая, в целом, была несвойственна остальному населению этих мест.

– Пастух, что ушел с вашей группой, – мой муж, – пояснила она на ломаном испанском языке, – я подожду его здесь.

Никто не возражал. Она была хозяйкой этих мест, и первое, что каждый путешественник очень быстро должен усвоить, это согласие с горцами. Она прошла чуть дальше и, сев на землю, поджала под себя ноги. Так она застыла, обратив взгляд в сторону, где еще днем скрылась наша группа. Настала тишина, которую никто не смел нарушать. Мысли мои невольно обратились к жизни и быту этих людей, и первое, что возникало неприятным вопросом, это как же потомки столь цивилизованного народа, судя по легендам и рассказам конкистадоров, могли столь быстро потерять прежнее величие и память о том, кем они были и что знали. С другой стороны, меня всегда удивляли в них такие черты, как обыденность в использовании золота, никогда не выцветающие краски их одежд, долголетнее здоровье, невозмутимое спокойствие и благодушие. В какой-то мере все это можно было отнести к отсутствию той самой цивилизованности, которая сделала людей сильнее перед человеком, но слабее перед природой.

Рациональность индейцев отлична от того, что мы называем правильным подходом к делу. Так, в снимаемой мною квартире в очаровательном районе Мирафлорес города Лима работала служанка. Звали ее Яша. Серьезно! Это не просто женское имя, но и настоящее индейское. Значит оно «медлительная, толстушка». Она убирала, готовила, и – вот ведь «говорящая фамилия»! – делала все очень вдумчиво и долго.

Практически все квартиры и дома в Перу имеют отдельные комнату, туалет и душ за кухней. Для прислуги. Настолько эта работа обиходна и естественна. По неопытности я думала, что служанки знают свое дело и никогда не путалась в ногах у Яши. Но однажды я вспомнила, что кое-что забыла в спальне. То было утро, и Яша возилась у моей кровати. Войдя… вернее, влетев в спальню, я тут же наступила на что-то мягкое. На подушку. Нет, не ту подушку от дивана, кою я подкладываю под себя, когда надо устроиться перед столиком. Я наступила на подушку, на которой покоится моя голова в течение всей ночи! Беленькую, чистенькую, пуховую подушечку! Более того, я тут же обнаружила, что и все остальные подушки неприкаянно валялись на полу…

– Что случилось? – в недоумении спросила я.

– Ничего, сеньора, – спокойно продолжая заправлять мою постель, ответила Яша, – я убираю вашу кровать…

– А почему подушки на полу?

– А куда их еще складывать? – резонно пожала плечами та.

Действительно, некуда. Ни стульев, ни табуреток. Лишь ночной столик, и тот занят огромной лампой. Вот тут-то я и начала постигать разницу между моим европейским мышлением и логикой аборигенов.

– Так, вы уже вымыли пол и почистили ковер… – подытожила я, предполагая, что, если Яша сбросила подушки с кровати, значит, место их пребывания должно быть чистым.

– Не-е, – задумчиво сдвинула густые брови служанка, – сначала положено заправить кровать, потом прибрать платяной шкаф, затем помыть окна и вытереть пыль, а после…

Дальше я слушать не стала и переделала комнату служанки в склад ненужного барахла.

Шипение огня пробудило меня. Я даже не заметила, как снова окунулась в утомленное забытье. Я открыла глаза. Вокруг чернота, и лишь пламя костра выдергивало из нее силуэты деревьев и отдыхающих спутников. Костер в горах имеет особую силу. Он пылает вспышками, он ярок и зол, готов броситься на все живое, будто уничтожение – его единственная цель. Он великолепен и ужасен. В горах огонь имеет особый характер. Он задорно трещит и пробуждает древние ритмы в душе странника. Над ним хочется безумно танцевать и прыгать по углям, бить в чанрары7 и петь арканы8. От него происходит имя, кое настолько нам привычно, что мы не задумываемся над его происхождением. Нина. «Искра», «уголек». Ниной в Андах называется и сам огненный дух, могущественный и светлый…