Чур, Володька — мой жених!

А после лета, осенью, мне сказали, что скоро мы переезжаем. Мы только-только перешли в третий класс, а тут — этот переезд. Мы съезжаемся с бабушкой. Потому что тогда бабушка сможет забирать меня из школы. И мне не нужно будет сидеть целый день на продлёнке. И будет кому приготовить мне обед. Так мама сказала. Ничего не поделаешь, раз уж переезжаем, так переезжаем. И тут выяснилось… Если бы мне кто-то рассказал, я бы ни за что не поверила, что так бывает. Но так бывает! Выяснилось, что именно Колька тоже переезжает с родителями. И не куда-нибудь, а в соседний дом! То есть наш новый дом и Колькин новый дом стоят рядом! А ведь это совсем-совсем другой район Москвы! Мы с Колькой будем ходить в одну школу! И, конечно, в один класс! И снова сядем за одну парту!

Переезжали мы в конце октября. Уже выпал ранний снег. Мой родной, такой привычный двор стал совсем белый, только там, где проложены горячие трубы теплоцентрали, снег растаял. Я с грустью прощалась со двором. Вот вишня, под которой мы с Иркой хоронили дохлого голубя: накрыли картоночкой, сирени положили и крестик из палочек… А с этой вишни мы собирали клейкую тягучую смолу и жевали вместо жвачки. А это — качели, с которых я свалилась. Раскачалась изо всех сил, чтобы достать ногами до неба, и тут одна палка железная, за которую я рукой держалась, как вдруг выдернется из верхней перекладины! И я на всем лету ка-ак вылечу с качелей головой назад! Как грохнусь спиной о землю! Ужас! Больно! И домой идти страшно — мама испугается. Хорошо, рядом Ирка оказалась. Сели мы с ней на лавочку и стала Ирка мне зубы заговаривать. Будто бы есть где-то в нашем районе дворик такой, где всем детям бесплатно игрушки поиграть дают. И кукол во-от таких огромных, и пупсят малюсеньких (с одёжками!), и медвежат, и собачек, и мячики, и прыгалки, и… Ну ВСЁ! ВСЁ!

«Представляешь, какая наглость? — добавляла Ирка каждую минуту. — И мороженое им дают. Тоже — бесплатно! Абсолютно бесплатно! И конфеты! Представляешь, какая наглость?!»

Почему, спросите, наглость? Потому что у них есть такое чудо, а у нас нету. А мы чем хуже? Но я про наглость не думала. Я представляла, как это всё интересно устроено в этом дворе, какие там куклы-собачки, какое мороженое… И — Ирка сказала — даже мармеладные лимонные дольки! От этих мыслей даже и спина меньше болела. И ужас от того, что мама обнаружит содранную кожу на спине, как-то мельчал и затихал на время. Мы сидели так очень долго. Боль из спины потихоньку уходила. Голова гудела меньше. И когда я пришла домой, мама даже не так уж испугалась. В общем, я удачно упала — отделалась ушибами да царапинами — ерунда! А про чудесный дворик я поверила. И только потом, потом, гораздо позже, я поняла, что Ира это всё придумала. Чтобы как-то отвлечь меня.

Я прощаюсь с качелями, которые так предательски сломались, с той лавочкой, на которой мы сидели, где Ирка меня утешала, с голыми кустами сирени, с засыпанной снегом клумбой, с помойкой, где можно было найти всякие интересные штуки…

Рабочие грузят вещи в большую машину. А я завернула свою большую пластмассовую куклу Вику во всякие тряпочки и держу под мышкой. Потом мы с папой долго едем в кабине грузовика. Вику я посадила на коленки и всё время согреваю её твёрдые белые пятки, чтобы она не замёрзла.

Какой-то он будет, мой новый двор?..

Машина едет, едет. Льдина плывет и плывет к новым берегам.

Когда мне исполнилось 16, я приехала сюда снова — соскучилась. Я навестила Зою Николаевну — она по-прежнему работала в школе. «Это весьма похвально, что у Тани появилось желание вернуться в родной класс!» — назидательно сказала она своим новым ученикам-первоклашкам. И я вдруг увидела её другими глазами. Не так, как в детстве.

Я пришла в свой двор, обошла дом, потом зашла к бабе Иве. И она поила меня чаем и рассказывала новости. Во дворе всё оказалось каким-то маленьким, словно я теперь смотрела на всё через бинокль-наоборот. А прошло всего-то полжизни — те самые восемь лет.

… Я никогда больше не видела Володьку. Прошло ещё несколько лет, и мы встретились с Иркой.

«Он умер, — сказала Ирка. — В 20 лет. У него нашли какую-то болезнь. Что-то с кровью, кажется. Он успел жениться, немножко они прожили… Ну а потом…»

Вот и всё. На новом месте, куда мы переехали, началась новая жизнь. И идёт, и идёт. Но о ней будут другие рассказы. А этот закончился.

Красавица Насто и Гаврош

Я смотрю в зеркало. Смотрю и думаю, что я, пожалуй, хорошенькая. Волосы на висках — с кудряшками, глаза голубые, весёлые, на розовых щеках ямочки. Наверное, я даже красивая, — нерешительно думаю я. Почти как красавица Насто из карельских сказок. Там имена такие чуднЫе! В русских сказках звали бы её Настя да и всё! А тут — Насто! Я и куклу так назвала. У меня такая замечательная кукла есть! Мне её на день рождения подарили. Когда исполнялось пять лет. И как подарили! Мама у меня выдумщица-волшебница. Сделала для меня цветик-семицветик. Из карандаша и цветной бумаги. Села со мной посреди комнаты, обняла и говорит: