Чушь собачья

— А как же! — усмехнулся Ратмир. — Главная-то задача не в том, чтобы научиться бегать на четвереньках, а в том, чтобы ощутить себя псом… Ох, помню, и боялись мы этого практикума! И правильно, кстати, боялись. Завкафедрой Искандер Шайхуллович до сих пор снится… Блещешь ты типом, не блещешь — отчислял почём зря! Однажды его спросили, каким образом ему удалось воспитать такую плеяду медалистов. И знаете, что он ответил? «Я многих принимаю и многих бракую…» Мы его промеж собой Кабыздохом звали.

— Ощутить себя псом… А что это значит? Хотя бы в общих чертах.

— В общих чертах? — Ратмир возвёл глаза к шевелящимся кронам, откуда вновь раздалась бойкая дробь дятла. — Н-ну… Начнём с того, что собака живёт одним днём. Иными словами, не боится будущего, не сожалеет о прошлом… Умеет довольствоваться малым: коврик, миска — что ещё нужно для счастья?.. Собаки — как дети. Никогда не анализируют своих поступков, руководствуются исключительно чувствами, поэтому всё у них просто: да — да, нет — нет. Но главное, конечно, отношение к хозяину. Хозяина нужно любить до самозабвения, до утраты инстинктов. Угадать его желание для собаки высшее благо… Хотя, собственно, что я вам рассказываю! Возьмите учебник, там всё гораздо подробнее…

Шар-пей выслушал его с напряжённым вниманием.

— Такое впечатление, — сказал он, — что вы излагаете Нагорную проповедь своими словами…

— Да, что-то общее есть, — спокойно согласился Ратмир. — Но вы же сами недавно признались, что в собачьем качестве мои коллеги куда больше напоминают христиан. Во всяком случае, две заповеди мы соблюдаем на службе неукоснительно: не убиваем друг друга и не лжесвидетельствуем…

— Ни разу не погрызлись до смерти? — усомнился шар-пей. — А я вот слышал от людей…

Бронзовый медалист поморщился.

— Меньше им верьте, — посоветовал он. — Сами же стравливают, а потом толкуют о врождённой агрессивности…

— Вы имеете в виду бои?

— Не только. Возьмите те же уличные драки. Вот, скажем, выгуливает меня секретарша, причём в первый раз…

— Простите, не понял… чья секретарша?

— Ну не моя же! Нашего директора, естественно… Идём с ней мимо фирмы «Редхаунд». Чужая территория, не мной помечена. Я обязан миновать её с опущенной головой — иначе получится, что я на эту фирму претендую…

— «Не желай дома ближнего твоего…» — тихонько вставил шар-пей.

— Вот именно! Навстречу выводят тамошнего терьера — тоже на прогулку. И тут Ляля, представьте, берёт меня с перепугу на короткий поводок, то есть вздёргивает мне башку! А вскинутая голова — это вызов, это агрессия… И разнимать зря полезли! Собачья драка — почти ритуал. Даже пресловутая грызня зев в зев — не более чем запугивание. А вот стоит вмешаться в драку людям — тут же начинаются серьёзные травмы…

— Но вы потом объяснили девушке, что она была не права?

Мягкая улыбка тронула тяжёлые губы Ратмира.

— Да, — вымолвил он после едва уловимой паузы. — Потом объяснил…

— А если бы вас выгуливал хозяин? — внезапно спросил толстячок.

— Ну, хозяин — это совсем другое дело! Надо вскинуть голову — значит надо.

— Вы так уверены в его добрых помыслах?

— Вот поэтому-то вам и необходим практикум по психологии, — назидательно сказал Рагмир. — Добро — это то, что угодно хозяину, зло — это то, что ему не угодно…

В шевелящихся кронах нечто пернатое издало поразительной красоты и силы трель, словно бы выстроив и тут же обрушив крохотный хрустальный дворец.

— Стало быть, вы меня поймёте, — пришамкивая от усталости, произнёс толстячок. — Я намерен донести до ваших собратьев одну-единственную и очень простую мысль: «Даже встав с четверенек, не забывайте о том, что у вас есть Хозяин…»

— Хорошо формулируете, — заметил Ратмир. — Местами не хуже Франциска Ассизского.

Собеседник молчал. Всё-таки отбегать академический час на четырёх да ещё и без подготовки в таком возрасте трудновато. Забеспокоившись, Ратмир заглянул в утомлённые желтоватые глаза доминиканца. Тот хотел улыбнуться в ответ, но складчатое личико лишь раздвинулось в страдальческой гримаске.

— Знаете, кажется, я действительно переоценил свои силы… — виновато сказал шар-пей. — Вы не проводите меня до гостиницы?

— А где вы остановились?

— Тут рядом… В «Рексе».

— С удовольствием…

Гостиница «Рекс» (в просторечии «Будка») — шестиэтажная коробка горчичной масти с высоким остроконечным тимпаном и двумя чугунными догами на крыльце — располагалась на проспекте неподалёку от Госпитомника.

— Но может быть, у вас свои планы?

— Нет… — Ратмир взглянул на часы. — До часа я совершенно свободен.

Толстячок с кряхтением поднялся со скамейки, и они медленно двинулись в сторону борзодрома. Будущий шар-пей в самом деле был измотан до крайности — еле ковылял, бедолага.

— А чем вы обычно занимаетесь вечерами? — через силу полюбопытствовал он.

— Сижу в «Собачьей радости», — сказал Ратмир, стараясь переставлять ноги как можно реже. — Это подвальчик такой… Вроде клуба.

— Не надоедает?

— Надоедает. Иногда. Но, понимаете, с некоторых пор я способен общаться только с коллегами. Прочие представители человечества, за редким исключением, меня, честно говоря, утомляют…

— Почему?