Чушь в современной психологии

Чѣмъ же образуется народное цѣлое? Какія внутреннія силы, присущія природѣ человѣка, соединяютъ людей между собою и сращиваютъ ихъ въ одно народное тѣло? Гдѣ то начало, изъ котораго возникаетъ духъ этого тѣла, и какъ образуется нравственная личность народа? Какъ бы человѣкъ при самоопредѣленіи ни противополагалъ свою личность другой, все–таки это противоположеніе не есть логическое, при которомъ противоположности исключаютъ другъ друга. При малѣйшемъ вниканіи въ то, изъ чего состоитъ внутренняя жизнь человѣка, то–есть, въ его наклонности, чувства, желанія, представленія, мысли, характеръ и цѣли его дѣятельности, мы видимъ, что все это не есть произведеніе только одной личной его природы, но обусловлено окружающею его средою и тѣми отношеніями, въ какія онъ становится въ ней. Нѣтъ въ человѣкѣ ни врожденныхъ идей, ни врожденныхъ представленій: идеи и представленія суть результатъ воздѣйствія на его личныя духовныя силы окружающей его природы и людей, съ которыми его сводитъ жизнь, и его собственной психической дѣятельности, и не остаются онѣ неподвижными, а измѣняются подъ вліяніемъ другихъ представленій и идей, входящихъ въ его душу. Всѣ нравственные и эстетическіе идеалы, къ которымъ стремится чувство человѣка, всѣ направленія, которыя принимаетъ мыслящая сторона его духа, и всѣ созданія его ума неразрывно связаны съ тѣми вліяніями, которыя имѣютъ на него прежде всего его семья, какъ воспитательница первыхъ движеній его духа и съ которою онъ соединенъ нѣжнѣйшими и таинственными узами родства тѣлеснаго и духовнаго, а потомъ и народъ, среди котораго онъ живетъ и дѣйствуетъ. [С. А. Юрьев. В чем наша задача? // «Беседа», № 1, 1871]

До какой степени эта «истина» не нова, до какой степени избит этот аргумент, неизменно выдвигавшийся во все времена противниками общественных реформ. Можно было думать, что мы уже переросли старый спор на тему о том, что важнее ― улучшение внешних форм общественного устройства людей или духовное развитие самого человека, иначе говоря, общественные реформы или самосовершенствование человеческой личности. Ничего не может быть бесплоднее и бессодержательнее этого спора, основанного на разрывании и противопоставлении друг другу вещей, в действительности неразрывно связанных между собой и взаимно обусловливающих друг друга. В этом споре предполагается, что общественные формы и человеческая личность представляют собой две совершенно независимые друг от друга социалистические категории, причем сторонники примата общественных форм утверждают, что личность создается общественными формами, сторонники противоположного взгляда ― что общественные формы создаются личностью. Обе стороны одинаково правы и неправы ― и личность, и общественные формы обусловливают и определяют друг друга. Уровень развития личности обусловливает собой строй общежития ― так, например, совершенно невозможно представить себе каких–нибудь бушменов или австралийских дикарей живущими политической жизнью англичанина ― имеющими парламент, колониальную империю и пр. Но, с другой стороны, совершенно ясно и то, что общественные формы определяют собой уровень развития личности; совестно и доказывать подобные труизмы. [М. И. Туган–Барановский. Интеллигенция и социализм (1910)]

Образ жизни, способность к самообслуживанию, достаток в целом

Идет он жалкенький, в порыжелом пальто, быть может, даже без калош… У входа в меблированные комнаты дремлет швейцар; эта грубая скотина отворяет дверь и не глядит… Там, где–то в толпе, имя поэта или художника пользуется почетом, но от этого почета ему ни тепло, ни холодно: швейцар не вежливее, прислуга не ласковее, домочадцы не снисходительнее… Имя в почете, но личность в забросе… Вот он, утомленный и голодный, входит наконец к себе в темный и душный номер… Ему хочется есть и пить, но рябчиков и бургонского ― увы! ― нет… [А. П. Чехов. Открытие (1885–1886)]

Терпение или выдержка в общем смысле, эмоциональная устойчивость и / или ее порог; сопротивление

От высоких тонов струны лопаются на всяком инструменте. И струны человеческой души не так крепки, чтобы могли выдерживать высокие тоны… Но даже на самых похоронах разыгралась сцена, которой верить трудно. В ту минуту, когда нужно было смолкнуть и забыться ради общего горя, его личность сильно задевают. На могиле брата ему посылают такой привет, который не мог пройти бесследно даже в здоровой душе. У гроба брата ему шлют такой привет: «и ты, подлец, пришел сюда!» . Одна эта сцена на могиле могла окончательно разорвать уже подорванную душу. [Ф. Н. Плевако. Речь в защиту Лукашевича (1890)]