Чуть-Чуть не так (СИ)

— Умоляю тебя любимая, будь зависимой от меня всю нашу жизнь, и ты не пожалеешь об этом ни одной минуты. Ты права, я ведь тоже замерзаю, когда тебя нет рядом. Все отдам, ради того, чтобы мы всегда были вместе, — то бормотал, то шептал некромант не прекращая целовать Тамишу

Самые прекрасные моменты, это когда два сердца стучат в унисон, когда тела соприкасаются и каждая клеточка изнемогает от чувственной истомы, а запах исходящий от обоих, кружит голову. Сознание делается вязким, ненужным, потому что сейчас главное, это ощущение друг друга. И чем больше точек соприкосновений, тем ярче то неведомое, чему никто не может дать определения. Ярость страсти насыщает и заполняет тело, её уже невозможно сдерживать. И вот, он наступает тот кульмиционный миг тишины и немоты, который в считанные секунды разлетается на миллионы маленьких частиц, даря истинное наслаждение счастья.

Может это и есть, то вечное притяжение между двумя, мужчиной и женщиной?!

Как и почему они оказались в спальне у Темного, вспоминать было затруднительно. Да и зачем? Разгоряченные тела, на которых ещё блестели капельки пота, приятно холодила простыня.

— Темный, ты где? — беззвучно позвала Тамиша

— Рядом с тобой, моя ненасытная! — посмеиваясь ответил Темный, мгновенно положив на неё свою руку.

— Никогда бы не подумала, что так будет не хватать тебя во всем. Ты даже в моих мыслях присутствуешь, а мне, с завидной постоянностью…

— …тебя мало, и всегда не хватает — продолжил Темный уткнувшись в её макушку, одновременно нежно подтягивая к себе. — Только небольшое уточнение, мне намного, намного лучше, так как моя любовь нашла отклик в твоей душе. В любви самое страшное, когда твои чувства безответны, но не менее страшно, когда ты сам позволяешь себя любить, не отвечая взаимностью. И ещё, у меня внутри, все время присутствует боль. Пусть это всего лишь микроскопический кусочек, но он присутствует.

Закрыв глаза, Тамиша на ощупь трогала руками лицо Темного. Почему-то ей захотелось сохранить его образ на кончиках своих пальцев и запомнить каждую впадинку, пушистость ресниц, очертания скул, мужественность подбородка.

— Кристоф, что нужно сделать, чтобы убрать эту боль, — тихо спросила она, — Почему ты молчишь? — поторопила она, и вот уже её губы запоминают его лицо, даря легкие, но не менее страстные поцелуи.

— От этого очень трудно избавиться, почти невозможно — пробормотал Темный.

— Да, что же это такое?

— Ревность. Она просыпается мгновенно, когда кто-то больше секунды смотрит на тебя, — чуть смутившись, решил признаться он своей любимой.

— Ааах, это! — протянула она с чувством понимания. — Вот тут, я тебе ничем помочь не могу. Так как с полной ответственностью тебе заявляю, ревнуй меня не ревнуй, а вот я тебе точно не позволю смотреть на всех, и некоторых в частности. В моем понятии, «моё», это только моё. — закончила свою речь Тамиша, превращаясь из мягкой кошечки в кактус с отравленными шипами.

Глаза Темного увеличились в изумлении, но в них уже плескалась радость, и полная до краев, идеальная в своей завершенности, жадность собственника.

— Ты такая ласковая, когда объявляешь об охранной сигнализации своего имущества. Господи, как же это приятно и душу греет. Надеюсь, с годами я не потеряю свою ценность в твоих глазах. — взяв в свои руки её лицо, теперь он начал покрывать его поцелуями.

А потом уже увеличивая напор переместился ниже и… все… Мир ощущений вмиг опять окрасился многоцветием. Все внутри фонтанировало, превращаясь в небольшие тайфуны. Темный уже добрался до груди, Ооооо…, разве можно такое творить языком! Дышать становилось все труднее…

— Темный, я хочу тебя…

— Я знаю…, я тоже… — его признание потонуло в её стоне.

Его руки двигались то плавно, то быстро, и они были везде, где можно и где, наверное, нельзя, но так хочется….

Эти движения рождения и воспарения души настолько древние, что против них никто никогда не спорит, а уж тем более не оспаривает. Но чтобы их испытать так, как они звучат на самом деле, нужно долететь до пика наслаждения и удержаться там, находясь в миге от растворения в вечности, вернуться опять к истокам жизни и в полной степени ощутить ту мощь возрождения тела, которое может дать, только счастье слияния с любимым.

— Любимая…, я… замучил… тебя…, но как… трудно… остановиться. — тяжело дыша и произнося каждое слово чуть с задержкой, простонал Темный. Потому что при таком ритме, говорить было крайне затруднительно, и он пытался до последней секунды быть выдержанным. Получилось!

Мммм….

— Тамиш, а Тамиша, ты живая? — мягкое ощупывание тела, потом почему-то губы Темного потерлись об её, а его язык попытался проникнуть в рот.

Тамиша вяло попыталась выкинуть его со своего рта, но первая попытка провалилась. Полностью провальной получилась и вторая попытка, давая возможность поцелую выразить благодарность, за обретенные крылья любви.

— Живая, — со вздохом облегчения произнес Темный.

— Не дождешься… — почти сквозь зубы, сказала Тамиша

Тишина, последовавшая после этого заявления, была выразительно недоумевающая.