Чуть-чуть потерпеть

Год назад, Надя стояла у обшарпанных дверей и всё ждала чуда. Что вот сейчас она проснётся от хлопка двери, и Саша затопает в прихожей, стараясь не разбудить. Она будет лежать тихо-тихо, ждать, когда он войдёт и ляжет рядом, обнимет, такой большой и тёплый как ласковый кот. Муж. Погладит по голове, зароется носом в волосы, и она успокоится, и всё будет хорошо.

До следующего приказа.

Она всегда ненавидела его командировки, но что поделаешь. Он очень серьёзно воспринимал это «никто, кроме нас». Надя оставалась одна и ждала; каждый раз как в первый; никак не привыкнуть.

– Ну что ты, не злись, – басил Саша в ответ на слёзы. – Я вернусь. Оглянуться не успеешь. Потерпи чуть-чуть.

Однажды он не вернулся.

Наде позвонили ночью: надо было ехать в морг куда-то за город, в военный госпиталь. Всё было как в стылом замедленном кошмаре. Кругом серый туман, и некуда деться. Надя слушала бубнёж людей в погонах и белых халатах, подписывала бумаги, договаривалась об участке на кладбище, обговаривала поминальное меню и обзванивала родственников.

Проклятый сон всё тянулся и тянулся. Даже укусы снежинок на щеках никак не могли разбудить. Дикий, фантастический факт стучался в сознание как оживший мертвец ночью в дом родни: ей двадцать пять и уже вдова.

От бессонницы и дикой несправедливости происходящего, Надю покачивало. Поэтому, когда её дёрнули за рукав, она обернулась не сразу. Худая как ветка, высохшая, но не опавшая, старуха в ярком платке под хохлому и потёртом сером пальто, пристально смотрела в глаза.

– Вы что-то хотели? – надина рука привычно дёрнулась к сумочке за деньгами: наверное, этой тоже надо дать.

– Не я. Ты хочешь, – голос старухи шелестел как пыльные страницы старого фолианта.

Наверное, очередная попрошайка. Хоть бы мылась иногда, что ли.

– Вы обознались. От вас мне ничего не нужно, – сухо отстранилась Надя. Она попыталась уйти и не смогла. Просто забыла, как ходить. Холодные ясные глаза старухи с лёгкой иронией наблюдали за её потугами.

– Ты терпеть могла всё связанное с его работой: его берцы, его зелёный рюкзак с кучей липучек, но больше всего – запах после командировок. Порох и ещё что-то, металлическое.

– Откуда вы?.. – опешила Надя.

Старуха приложила палец к губам и строго покачала головой.

– Не перебивай, дочка. Я могу научить, что надо сделать, чтобы он вернулся. Быстро не получится, но за год справимся, – кашель согнул старуху пополам. Она достала заляпанный платок и принялась кашлять в него. Продолжила только через пару минут.

– Дело это непростое, поэтому и плата тяжкая: на год ты моя. Согласна?

Надя равнодушно кивнула. Какая разница. Впереди был ещё один эпизод фантасмагорического сна – возвращение в опустевшую квартиру к сашиным вещам и фотографиям.

– Вот и хорошо, вот и хорошо, – старуха сухо улыбнулась. – Вот адрес, приходи завтра как стемнеет. И не бойся, всё будет хорошо, надо только чуть-чуть потерпеть.

«Нет», – молчит Надя. «Не могу. Саша, милый, потерпи ещё немного, пожалуйста. Я всё сделаю, я знаю как, только потерпи. Я же терплю. Почти год уже, скоро это кончится, совсем скоро».

На секунду ей кажется, что Саша вот-вот моргнёт.

Надя трясёт головой. Морок уходит. Всё, как говорит Никитишна. Чем ближе к главному ритуалу, тем чаще он будет приходить. Те больше будет непохож на себя. Значит, и в остальном бабка права. Значит, всё идёт правильно.

Надя вытирает глаза тыльной стороной ладони.

Соберись, скоро выходить.

Вдоль длинной кирпичной стены кладбища Надя идёт быстрым шагом: до сумерек надо успеть подготовить ритуал. В сумке трепещет жертвенный голубь и ритуальный нож позвякивает о чашу. Шею оттягивает амулет. В руках четыре розы в коричневой бумаге.

Осталось совсем немного.

Надя легко минует ворота, местные стражи – как люди, так и нет – давно её знают, примелькалась. Потом немного пройти по аллее, и она на месте.

Некроманты очень не любят умирать. Они умеют вытягивать чужую молодость, но процесс это небыстрый, а если нет согласия жертвы, надолго такой жизни не хватит. Месяц, два и ищи кого-то ещё.

Тело Никитишны давно отслужило. Старуха отчаянно цеплялась за существование, месяцами разыскивая подходящую девушку. С Надей ей повезло, и упускать такой шанс было нельзя, потому и решилась старая колдунья предложить: жизнь за жизнь.

Весь год она пила надины силы, пока готовила к ритуалу. У девушки прибавилось морщин; по утрам ломило поясницу и колени; ломкие полуседые волосы пришлось остричь, а болящие уши повязать платком; из-за озноба она почти не снимала самое тёплое пальто. Зато Никитишна молодела на глазах. Перестала крючиться, начала улыбаться во весь рот, полный зубов.

Год обучения стал и годом платы. Сегодня после ритуала Никитишна объявит о свершении сделки, и это будет означать, что Надя выпита до дна. Но ещё это будет означать, что Саша вернулся.

Из-за страшных видений, несколько месяцев Надя почти не спала, но когда удавалось заснуть, она чувствовала, как проваливается в те дни, когда по утрам её обнимал сзади большой и тёплый как ласковый кот. Муж.