Чуть не треснуло очко!

– Если друзья настоящие, они тоже сосутся.

– Самые-самые настоящие?! – уточняет Генка.

– Ну да, – нетерпеливо говорит дядя Игорь, – если ты, конечно, не против быть самым-самым.

– А ты? Ты не против?

– Я же позволил тебе лечь на меня. Такое только очень близким друзьям позволяют.

– Я хочу быть твоим другом, сильно хочу! – признаётся Генка и прикасается к губам дяди Игоря.

– Ещё, – заплетающимся языком просит дядя Игорь, – пожалуйста, ещё. Я сильно хочу быть твоим другом.

И снова Генка прикасается к его губам. И тогда дядя Игорь, не выпуская его губ, переворачивает Генку на спину и осторожно подминает под себя.

– Тебе не больно? – шепчет он.

– Нет. Ты не слишком тяжёлый.

– Вот и хорошо. А теперь угадай, чего я больше всего на свете хочу. Ты айфон и компьютерные игры. А я?

– Не знаю, – Генка ещё не успел подумать, чего может хотеть такой взрослый дядя от него, как услышал:

– Покрывать тебя цветами всего.

– Но ты и я, мы и так это делаем.

– Какой ты ещё глупый. Я же сказал, всего!

Генка и не заметил, как дядя Игорь стянул с него спортивное трико и теперь жадно покрывает цветами те места, которые ещё минуту назад скрывали трусики. Метла Генки оказывается во рту дяди Игоря. Ему щекотно и немножко стыдно. Но если его друг так хочет. Разве он может ему отказать? Между тем, шланг его уже так набух, как это часто случается по утрам, когда Генке хочется отлить. В такие минуты отросток становится твёрдым-претвердым, и раза в два больше, чем обычно. Вспомнив об этом, Генка испугался: если он не выдержит, то может отлить прямо в рот другу и тогда их дружбе конец.

– Не надо, – просит он. – Тебе разве не противно? Шлифуй лучше в губы.

Дядя Игорь пощекотал влажной и горячей метлой набухший кончик Генкиного инструмента, неохотно оторвался от этого занятия и лишь после этого сказал:

– Совсем не противно. С чего ты взял? Ведь я твой друг. Настоящий! А ты - нет.

– Почему? – удивляется Генка.

– Потому что ты не хочешь шлифануть меня сюда, – дрожащей рукой дядя Игорь расстёгивает ширинку и из неё выныривает нечто такое громадное, чего Генке до этого мига доводилось видеть, только во дворе, когда пацаны показывали ему свои инструменты ради забавы. От неожиданности он вздрагивает и в страхе зажмуривается. И лишь спустя минуту, до него доходит: это же тоже самое, что и у него между ног, только в несколько раз больше.

– Ну вот, – прерывает его мысли дядя Игорь и не одобрительно смотрит на Генку, – а ещё клялся в настоящей дружбе.

– Я разве отказываюсь, – шепчет Генка. Голос его куда–то исчез. – Но, я ж не знал, что ты любишь, ну, когда делают приятно твоему инструменту.

Дядя Игорь огорчённо вздыхает, медленно запихивает обратно в штаны сильно вставший и оттого не послушный инструмент, всем своим видом выказывая обиду и, давая понять, что поищет себе приятеля в другом месте.

– Не надо, – испуганно шепчет Генка. – Не обижайся и не прячь его. Я буду целовать твою штучку, сколько ты захочешь, хоть час, хоть два. А хочешь, до самого вечера буду целовать. И завтра тоже, и всегда, – Генка чуть ли не плачет: так ему обидно потерять друга. Из-за таких пустяков их только что зародившаяся, ещё такая хрупкая, как молоденькая сыроежка, дружба может превратиться в грибную поганку.

– Сладкий мой, – гладит его дядя Игорь, – не плачь. Я же человек слова, и мы будем дружить столько, сколько ты захочешь.

Дядя Игорь берёт Генку за шею и нежно, но твёрдо притягивает его голову к своей штучке:

– Целуй мою штучку, сколько сможешь. Если тебе будет так удобней, представь, что это волосатый шмель залетел тебе в рот.

– А он меня ужалит во рту? – спросил Генка.

– Нет, он покормит тебя!

Генка неуклюже обхватил своими ладошками штучку дяди Игоря и чмокнул в толстенную, словно груша, шляпу. Из дырочки, что посреди шляпы, выкатилась прозрачная капелька и застыла. Генке показалось, что дядя Игорь тоже хочет отлить из шланга, и он на миг перестал целовать эту пылающую каким-то удивительным огнём грушу, пахнущую почти так же, как губы дяди Игоря.

– Целуй капельку! Чего же ты? – нетерпеливо говорит дядя Игорь. И Генка целует эту капельку.

– Возьми эту конфетку в ротик! – командует дядя Игорь.

Конфетка дяди Игоря сразу же заняла весь Генкин рот, на большее там попросту не хватило бы места, даже для той капельки. Поэтому Генка не столько испугался, сколько удивился, когда его рот стал быстро наполняться чем-то вязким и тёплым, похожим на кисель. Но эта жидкость по вкусу совсем не походила на кисель: она не была сладкой, она не была горькой или солёной. Она была как будто бы совершенно безвкусной. И в то же время некий необъяснимый привкус в ней Генка уловил. Что-то едва уловимое и давно забытое, не совсем такое, но похожее.

– Глотай скорее начинку! Ну же! – сквозь дикие всхрапы выкрикивает дядя Игорь.