Чуть не треснуло очко!

В квартире стоял не выветриваемый смрад пьянства, похоти и запаха дешёвых и вонючих сигарет, и это всё благодаря отчиму. Везде был бардак, все вещи были раскиданы, но было относительно чисто, так как я часто запрягал Сергея убираться в доме. Зайдя ко мне домой, Кирилл почувствовал усталость и пошёл в спальную комнату, где быстро своим выбритым, как позже выяснилось, задом нащупал диван и лёг спать. Когда я зашёл в комнату, то увидел не пьяного Кирилла, нет, я увидел смазливого и доступного жеребца, иначе быть уже просто не могло. Пользуясь бессознательным положением Кирилла, я снял с него рубашку, джинсы, после чего стал теребить тело Кирилла. Нежно покусав его два стоящих цветочка, я своей метлой обработал его грудь, шею, подмышки спускаясь всё ниже и ниже. Стянув с Кирилла оставшуюся одежду, я обрадовался, что у него там вместо зарослей, аккуратно стриженый газончик, что ещё больше возбудило мою фантазию. Я стал жадно облизывать его шары, заглатывая то один то второй, был бы третий, то я бы засосал и третий шар, нюхал его газончик, после чего обшляпил его опавший инструмент и засунул его в себе в рот, и стал нежно жмакать, носом касаясь газончика. Возбудившись до беспредела, я снял с себя одежду и, пользуясь бесчувственным положением Кирилла, засунул свою конфетку ему в рот и начал ей двигать, предварительно начав съёмку видео на камеру сотового телефона для очередной своей коллекции домашней клубнички, к которой меня с Сергеем приучил отчим. После данного минутного хулиганства я развернул Кирилла на сто восемьдесят градусов, подложил под него две подушки и подлез к нему сзади. Взглянув на не распечатанное колечко Кирилла, я смочил свой шланг слюной и с трудом протолкнул его в духовку, и стал дико жмакать Кирилла, который проснулся от страшной боли и, увидев всё вышеперечисленное действие, сначала долго не мог понять, что с ним происходит и где он находиться. Немного придя в себя, он понял, что его беспощадно в станок жмакает одноклассник. Кирилл начал блевать на кровать, но я и даже не думал останавливаться. Окончательно поняв всю сложившуюся обстановку, Кирилл пришёл в дикий ужас и стал выходить столь неудобного для себя положения, но все попытки Кирилла свалить меня были напрасными. У Кирилла от боли выступили слёзы, и он громко стонал, уткнувшись лицом в собственную блевотину. Брызнув в него, я, не вынимая своего инструмента из станка Кирилла, прислонился к его спине своей грудью и стал сладко стонать.

Придя домой поздней ночью, когда родители уже спали и, проспавшись, отрезвев окончательно, Кирилл теперь ясно понимал, что с ним произошло на самом деле, ему было стыдно идти в школу, но в тоже время он хотел каким-либо образом отомстить своему обидчику, то есть мне. Родители словно что-то чувствовали что Кирилл, придя со дня рождения Риты, был каким-то странным. Однако все попытки родителей Кирилла что-нибудь узнать, были безуспешными, и его можно было понять. Кирилл был в шоковом состоянии и два дня пробыл дома, сославшись на плохое самочувствие. Целыми днями Кирилл думал, как его, нормального пацана, отшлифовал в дупло как последнюю пилотку одноклассник. Этому однокласснику он доверял, но к которому он не испытывал никаких чувств, и после которого так болела дырка и немного немели губы, но в школу всё равно пришлось идти и, по всем правилам жизни, мы должны были с ним встретиться.

Но на третий день к Кириллу домой зашёл я. Дверь в квартиру мне открыл его отец, который собирался ненадолго отлучиться в продуктовый магазин, и это обстоятельство мне естественно это было на руку. В квартире стоял приятный запах чистоты и уюта и, может быть, всё это отдавало каким-то чистоплюйством. Представившись одноклассником Кирилла, я без препятствий прошёл в комнату Кирилла, ведь, как полагал отец Кирилла, может быть дружеское мужественное общение с одноклассником поможет Кириллу избавиться от непонятно откуда возникшей депрессии. Ведь отец Кирилла не знал, что эта самая депрессия уже закрывает за собой дверь комнаты Кирилла.

Комната Кирилла была оформлена в строгий стиль, наверное, сказывалось влияние родителей: одежда, книги и вся остальная комнатная утварь находились строго на своих местах, что никогда не прослеживалось в быту моей похотливой семьи; в комнате на подоконнике стояли красивые оранжевые цветы, что на фоне бирюзово-голубых обоях смотрелись очень романтично и, если учесть тот факт, что Кирилл в это время спал с чуть-чуть приоткрытыми губами, то для меня эта обстановка действовала крайне возбуждающе. Присев на край кровати Кирилла, я правой рукой залез под одеяло, и стал нежно гладить его промеж булок, поигрывая мешочком Кирилла. От приятных прикосновений Кирилл проснулся, но сладкий сон оборвался, как он увидел, что эти мгновения высшего наслаждения жизни ему доставляет его одноклассник и буквально взлетел над кроватью с истошными криками:

– Ах ты голубок гребаный, ты мне всю жизнь испортил, как ты тут оказался? И вообще кто тебя сюда запустил? Какого чёрта ты трогаешь мои шары?