Чуть не треснуло очко!

Кстати, дядя Игорь так и не выполнил свои обещания перед парнями: перед Валерой и перед охранником из супермаркета. Валере он подсунул Ирму — любителя, когда ему из шланга брызгают в рот, а охраннику подсунул старую пидовку с выпадавшим дуплом. Ну, ничего, пусть учатся, как стать постельным мастером с тем, кто есть. Валере впоследствии понравилось брызгать в рот Ирме, позже он ему справлял туда своё молоко, а охранник супермаркета через пару недель умело заталкивал дерьмо и газы обратно в выпадавший зад старой пидовки, куда с радостью трахал его каждый день. Ну, а дядя Игорь, вовсю наслаждался ртами и задами пидовки Семёна и Антона, которые его зарядили прекрасным зарядом на предстоящий рабочий день. Занимались они групповым перепихоном до поздней ночи, где потом дядя Игорь с Антоном уснули крепким сном. Пидовка Семён же побрёл домой, с горящим задом и расплывающейся улыбкой и мечтой что такой групповой вечер, несомненно, повторится вновь, пускай с другими людьми, но он точно будет, в этом пидовка Семён, уверенно шагая в завтрашний день, был уверен на все сто процентов!

Глава седьмая ТРУДОВЫЕ БУДНИ

Встав утром на работу, дядя Игорь, увидев, что Антон уже проснулся, как всегда с недовольным лицом начал причитать, почёсывая свои прелые с утра яйца.

— Блин, опять мой вспотевший мешок прилип в ляшкам. Вот Антон, послушай меня, мы ж ведь ведём себя как шлюхи и проститутки. Как девочки, так и мальчики. Все мы продаёмся. Все мы покупаемся: сложное время, странные нравы, пошлые мысли, похотливые фантазии. Все мы продажные, но только каждый за разную цену. Кто-то за жвачку, кто-то за пару тысяч рублей, кто-то за пару миллионов, кто-то, за бесценно, кто-то, за машину, кто-то, вообще, сосёт сладости просто так. А кто-то, продаётся за любовь!

Как мне надоели эти вечные проверяющие из государственных органов, строят из себя нераспечатанных и святых ангелов, сами погрязли в коррупции, обдираловке честных граждан, и прочих нечестных делах. Я же их не прошу помогать мне, я прошу только не мешать, не мешать мне спать в кровати с тем с кем я хочу, а не с теми мнениями, которые мне навязывают эти сраные ублюдки. Все мои жизненные оплошности меркнут по сравнению с теми тёмными делами, которые они проворачивают. Они же шлифуют сифозные корыта проституток-наркоманок, у которой в её небритую пилотку с лёгкостью вместиться коровий окорок, а затем стоят на коленях перед женой или того хуже перед своими детьми, вонючими засранцами, и признаются им в чистой вечной любви и преданности. Тьфу, эти же мрази любят поднимать свои тосты с высокими словами, хотя с радостью дадут в своё дупло за прибавку к зарплате или за карьерный рост. Они любят Родину и всем мозолят уши своими вонючими ртами, хотя сами на всё это уже давно положили свой не мытый сифозный болт, подцепившего заразу от тех самых проституток-наркоманок. И с этих же мразей берут пример их подчинённые, которых начальники потом ругают, лишают премий, понижают в карьерном росте, одним словом, используют свои классические тупые наказания. И мне очень горько, что эти мрази, в таком малом количестве, попадают в какую-нибудь переделку. Большинству из них удаётся выйти сухим из воды, но им всё равно не удаётся избегать кары Высших сил. Их дети становятся наркоманами и шлюхами, лодырями и тварями со сложным характером и в возрасте восемнадцати лет они уже конкретно начинают выносить мозги своим высокопоставленным родителям и посылать их на три весёлых буквы, а их жёны от скуки и однообразия уходят к другим или просто спят с их лучшими друзьями. Так им и надо этим пидовкам, — нервно говорил дядя Игорь, жадно куря сигарету.

— Ни чего тебя понесло, — сказал Антон — почему такая озлобленность на всё вокруг?

— Не угадал, не на всех, — дядя Игорь сразу же подобрел когда услышал голос Антона, — я просто обожаю смазливых парней, а особенно, таких как ты!

— Хорошо сказал! Я сейчас брызну! Изврати меня ртом, сможешь? — спросил Антон.

— Прям сейчас, с утра? — спросил дядя Игорь.

— Да, смотри, какой сервелат большой стал после твоих слов, надо бы его обработать, я уже почти на пределе высшего наслаждения, — громко сказал Антон, широко раздвинув ноги и демонстрируя свой предмет дяди Игорю.

— А в этом никто не сомневается, что ты сейчас закончишь, — сказал дядя Игорь и достал сервелат Антона из штанов и принялся его потрепывать. Простонав пару минут, Антон брызнул в руки дяде Игорю. Дядя Игорь, с радостью съев молоко Антона, стал спешно собираться на работу. Ведь дядя Игорь занимался серьёзными делами на не самом последнем посту в Колоссибирске, получал приличную зарплату, в том числе и в конвертах, этих денег с лихвой хватало дяде Игорю и всем его окружавшим друзьям на воплощение своих высоко чувственных фантазий. Продавать свой товаристый зад за бабки дядя Игорь не считал чем-то зазорным, даже наоборот, всюду пропагандировал это. Так как в этом городе у многих безработных парней упругая дуплень являлось единственным средством заработка и выживания в этом городе.