Чуть свет, с собакою вдвоем

Глаза красные, омыты виски. Бедный ты ублюдок. Годом раньше по тому же проходу он вел дочь к жениху. Ивана скоро выпустят. Может, Барри его убьет, едва тот ступит в мир свободных людей. Порой Трейси подумывала убить Ивана самой, ради Барри. Секретная операция. Почти не сомневалась, что провернет идеальное убийство, если подопрет. У всех внутри убийца, ждет, когда выпустят на волю, просто одни терпеливее других.

— Как дела? — переспросила Барбара, словно вопрос требовал серьезных размышлений, а не вежливого ответного приветствия. — Ой, ну так, — неопределенно ответила она, взяла банку горошка и уставилась на нее, будто инопланетянин только что вручил ей сей предмет со словами: «Вот чем мы питаемся на нашей планете».

Накачана транквилизаторами под завязку, ну еще бы. А куда деваться? По поводу Кортни в тележке ни слова не сказала — кажется, и не заметила. Трейси уже приготовила тарахтелку — Опека, работа теперь полегче, решила принести пользу, — но тарахтелка не пригодилась.

Барбара поставила банку на полку и взмахнула рукой, точно хотела что-то сказать, но слова бежали.

Пора сматываться.

— Ну, — сказала Трейси, — приятно было повидаться. Передай привет Барри.

Не сказала: «Вчера вечером я звонила Барри. Он был с мертвой женщиной». Барри как-то сообщил Трейси, что предпочитает мертвых, — они не огрызаются. «Шучу, шучу, — прибавил он. — Господи, женщины, что с вами такое? Чувство юмора не отрастили?» — «Очевидно, нет», — ответила Трейси.

— Ну — сказала она Барбаре, — мне пора.

— Да, — пробормотала та.

Глаза ее запнулись о Кортни — Барбара слегка попятилась.

— Нянчу вот, — пояснила Трейси, развернула тележку в три приема и помчалась по молочному отделу, заполошно хватая пакеты молока и йогурты, будто коровы вот-вот выйдут из моды.

Девочка между тем где-то стянула пачку печенья «Джаффа» и теперь тихонько его уничтожала.

— Магазинная кража — это преступление, — сообщила Трейси.

Кортни протянула ей пачку.

Трейси взяла два печенья и запихала в рот:

— Спасибо.

— Пожалуйста, — ответила Кортни.

У Трейси оборвалось сердце. У кого ребенок учился манерам? Вряд ли у Келли Кросс.

— А теперь чем хочешь заняться? — спросила Трейси.

У Кортни такое лицо, словно ей никогда не приходилось выбирать, — Трейси поступит иначе. Даст ребенку выбор. Даст ребенку шанс. Даст шанс им всем.

21 марта 1975 года

Восемь вечера. Китти замерзла и пошла наверх за кардиганом. Сквозняк, ветер ищет любую щель, хочет в дом. Ветер так дождливо стонет / Город в этом стоне тонет.Кто написал? [109]Литература Китти всегда была чужда. Некогда была «музой» одного писателя. Сейчас никто, пожалуй, и не вспомнит имя. В свое время был знаменит, хотя скорее стилем жизни, чем творчеством. Изменял направо и налево и пил с завтрака до отбоя. Пьянство и блядство, говорил, Права Мужчины. Она была его очередным трофеем, «муза» — изящное словцо, обозначающее любовницу. Жил в Челси, а жену и троих маленьких детей упрятал в какую-то глухомань.

Она была очень молода, в самом начале своей карьеры, а он порой хотел от нее такого, что у нее глаза на лоб лезли. Иэну никогда об этом не рассказывала. Китти содрогнулась. В спальнях холоднее всего. Батареи наверху отключены, Иэн считает, спать в теплой комнате вредно для здоровья. Вечно распахивает окна, Китти вечно затворяет. Не спор — просто у них разные мнения. Компромисса тут не добиться, правильно? Окно либо открыто, либо нет.

Она вынула из комода кашемировый кардиган верблюжьего цвета, грациозно в него завернулась. Это и звучит у нее в голове: Китти Уинфилд грациозно завернулась в кашемир.И так с самого детства. Комментирует. Делает шаг наружу, наблюдает за собой, еще чуть-чуть — и выход души из тела. То балет, то чечетка, то риторика, то этикет; мама говорила, Китти предуготовлена особая судьба. Каждое Рождество — роль в городской пантомиме, обещание в воздухе. Выросла в Солихалле, годами избавлялась от акцента. В семнадцать лет решила, что пора поискать счастья в Лондоне. Какая «многообещающая» девочка захочет остаться в западных Центральных графствах в 1962 году? Дебютантке Кэтрин Гиллеспи предуготовлено великое будущее.

Она приехала в столицу, поступила на дневное в танцевальную школу (за учебу платила мама), а спустя неделю к ней на улице подошел человек и сказал: «Вам когда-нибудь говорили, что из вас получится прекрасная фотомодель?» Она думала, он шутит или задумал грязное, мама всю жизнь предостерегала ее от таких мужчин, но выяснилось, что нет, все кошерно, он и впрямь из агентства. Не успела глазом моргнуть, а она уже не Кэтрин — она Китти. Хотели обойтись без фамилии, одним словом, как Твигги [110], но не задалось.