Чуть свет, с собакою вдвоем

Вновь оказавшись вблизи «Меррион-центра» (интересно, как там растерянная старушка? Хочется верить, что канадка не вызвала полицию), он заселился в довольно неприглядный «Бест-Вестерн», попросил номер на двоих, потому что не хотел быть одиноким мужчиной в номере на одного.

(— Ты прямо как коммивояжер, — сказала Джози.

— Только не превратись в гигантское насекомое,[71] — засмеялась Джулия.

— А? — сказал Джексон.)

В гостинице ему выделили номер с двумя кроватями — еще хуже: пустая кровать зияла упреком.

Джексон был от природы бережливый путешественник. «Зимой снегу не допросишься», как выразился бы его брат. Джексона воспитывали в благоразумии и экономности — в нищете, иными словами, — и с возрастом он становился все расчетливее. Что не мешало пугающей порой щедрости — с официантками «У Бетти», например.

В свое время Джексон пожил в лучших отелях мира, но сейчас вполне довольствовался щадящими рамками бюджета и ночевал в «Трэвелоджах» и «Премьер-иннах», что попадались на кочевническом пути. Здесь ты задерживался ненадолго, потом двигался дальше, и ничто к тебе не прилипало. Просыпаешься среди ночи, гостиница вплывает в утро, умиротворяюще гудит ее машинерия. Он понимал, кто он в гостинице, — в гостинице он гость.

В дороге полгода — хочет ли он остановиться? Джексон Броуди, скиталец. Бродяга. Гостиницы поднадоели — может, трейлер? У родителей Джози был небольшой «спрайт», одолжили его Джози с Джексоном на заре их брака, когда те еще считались молодоженами; Джексон только вернулся из Залива, демобилизовался и уже подумывал, что, если отныне жизнь его — сплошной отпуск на колесах в обществе Маленьких Узколобых Англичан, лучше уж во Французский иностранный легион вступить. Теперь-то он видел некое обаяние в этой мании бывших тестя с тещей, первопроходцев открытых дорог, — загрузить караван и ехать вперед.

Он бы обустроил трейлер (скорее «романи», чем «спрайт»), как яхточку; подтянутый Джексон кипятит воду на костре, расставляет ловушки на кроликов, спит, обоняя дым в своих волосах. Не считая милосердно убитых жертв миксоматоза или тварей, случайно задавленных на дороге, Джексон никогда сознательно не убивал кроликов, но, пожалуй, мог бы, если надо. Особенно если кролик большой и зовут его Кексом.

Но если вдуматься, жизнь в трейлере не для него. И, говоря правду, он уже подустал от этих шатаний. Хочется дома. Чтобы в доме была женщина. Не все время — он слишком привык жить сам по себе. Одно время он, мужчина, чувствовал себя полноценным, только если шагал по жизни плечом к плечу с женщиной. Ему нравилось быть женатым — наверное, больше, чем его жене. Настоящей жене, а не лживому надувательству, на котором он женился во второй раз. («Фата-моргана, — сказала Джулия. Мираж».)

Как-то раз Джулия сказала, что идеальный партнер — человек, которого можно спрятать в шкаф и доставать по необходимости. Вряд ли найдутся женщины, которые согласятся лежать в шкафу. Мужским поискам это, правда, не мешает.

Подозревая, что в «Бест-Вестерне» животному не обрадуются, Джексон пронес собаку контрабандой, спрятав в рюкзаке. На стоянке опустошил рюкзак наполовину и пригласил собаку занять предоставленное место, на что пес согласился без восторга. После некоторых уговоров все-таки умостился в рюкзаке. Хочешь не хочешь, а восхитишься таким характером.

— Молодец, — сказал Джексон. Надо ведь похвалить.

В номере он выпустил собаку. Открыл банку собачьего корма, вывалил в миску — собака ела так, будто ее голодом морили. В номере стоял поднос с «дарами гостеприимства» — чай, кофе, чайник и чашки с блюдцами. Джексон взял блюдце, налил воды из-под крана. Собака пила так, будто бродила по пустыне.

По дороге в гостиницу Джексон зашел в аптеку, купил набор для первой помощи и теперь ваткой продезинфицировал собаке царапины. Псина стоически терпела, пока ее тыкали и щупали, только слегка вздрагивала, когда антисептик попадал на порез или Джексон находил синяк.

— Молодец, — снова сказал Джексон.

Он включил чайник, сделал чаю, пачку крекеров разделил с псом. Доев, собака запрыгнула на кровать, покружила, пока не нашла подходящую позу, свернулась калачиком и тотчас заснула. Эту кровать присмотрел себе Джексон — ближе к двери (в любой комнате Джексону важнее всего выход), но собака, несмотря на габариты, выглядела замечательно несдвигаемой.

Здоровенной пойманной осой зажужжал телефон в кармане. Два сообщения. Одно — СМС от Марли: дочь спрашивала, нельзя ли ей пораньше получить деньги на день рождения. До дня рождения еще полгода — слово «пораньше» обретало новые невиданные смыслы. В чистом виде корысть, в конце для порядка — «люблю». Джексон решил пока не отвечать — пускай помучится пару дней. Когда дочь была маленькой и бесконечно, навечно обворожительной, он и подумать не мог, что со временем они перейдут к позиционной войне.